Девушка, которая, якобы, не умела любить. Часть 3

–Как ничего особенного?!

–Запомните одну простую истину, и вам значительно полегчает.

–Какую?

–Кумиры и мастера были такими же обычными людьми, как и мы все, – вздохнул я. – Люди, как люди… Ели, пукали, страдали запорами и бессонницей, любили и были нелюбимы, метались, плевали в потолок и на всех окружающих, сомневались в мире и в самих себе, обладали манией величия и бились в отчаянии лбами о стены, осознавая свою ничтожность. Короче, играйте, маэстро, пока вам это священное действо позволяет Господь Бог. А может быть, и дьявол…

–Спасибо. Вы меня приободрили!

–Значит так. Диспозиция такова. Сначала цыгане, потом Маэстро с Моцартом, затем салют, потом баня с массажистками и с бассейном. За ними последует затяжной прыжок с парашютом. Если он не удастся, то это и к лучшему! А перед этим всем я прочитаю стихотворение Кольцова, которое как никакое соответствует этому вечеру!

–Ночи, вернее, уже утру, Ваше Превосходительство, – деликатно кашлянул Метрдотель.

–Ах, да… Надо же, как летит время!?

–Да, что есть, то есть…

–Господа! – крикнул я. – Всем внимание! Слушайте!

Все притихли. Вдруг очнулся медведь, рыкнул и тупо посмотрел на меня. Я, в свою очередь, сурово посмотрел на него. Медведь закрыл глаза и снова отключился.

–И так. Кольцов Алексей Васильевич!

«Жизнь! Зачем ты собой

Обольщаешь меня?

Почти век я прожил,

Никого не любя.

В душе страсти огонь

Разгорался не раз,

Но в бесплодной тоске

Он сгорел и погас.

Только тешилась мной

Злая ведьма судьба,

Только силу мою

Сокрушила борьба.

Жизнь! Зачем же собой

Обольщаешь меня?!

Если б силу Бог дал,

Я разбил бы тебя!».

В зале ресторана воцарилась гробовая и скорбная тишина. Я подал сигнал старому седому цыгану и довольно симпатичной молодой девушке подле него. Старик взял первые аккорды, и я заранее зарыдал, не забыв опрокинуть в себя полный фужер коньяка.

–«Боже, что ты творишь!?», – раздался в моей голове возмущённо-горестный голос Милли.

–«Сгинь, сука!».

Романс закончился. Я подошёл к цыганам и скорбно вручил старику пачку долларов.

–Спасибо, друг. Можно ещё пару-тройку раз?

–Конечно, Господин хороший!

–А если с оркестром?

–Разрешите, я предварительно посоветуюсь с дирижёром? Следует выделить в нужных местах мою партию.

–Само собой. Милая, а как вас зовут? – спросил я у девушки-цыганки.

–Кармен.

–О, классическое имя! А можно как-нибудь пригласить вас на ужин?

–Можно, если отец отпустит, – улыбнулась Кармен и тряхнула роскошными волосами.

–Сколько тебе лет?

–Шестнадцать.

–Превосходно! Вот тебе моя визитка. Жду звонка, милая.

–Всё может быть! – весело воскликнула девушка.

–«Ты окончательно сошёл с ума?!», – завизжала Милли в моём мозгу.

–«Сгинь, ведьма!».

Через десяток минут я с наслаждением слушал прекрасный русский романс в исполнении цыганского хора, оркестра и гитары-соло. А потом снова очнулся медведь и мы с ним в паре организовали цыганочку с выходом. А затем скрипач, трепеща от восторга, сыграл «Маленькую ночную серенаду» Моцарта. Я поаплодировал ему и попросил исполнить «Турецкий марш». А после этого великого произведения я слёзно попросил организовать какую-нибудь еврейскую и проникновенную мелодию, которая была очень чувственно и печально сыграна.

Как раз к самому салюту в зале появился обновлённый и почти протрезвевший Прокл. Он решительно влил в себя пол бутылки коньяка и оценивающе посмотрел на Кармен, а потом подошёл к осоловевшему медведю, потрепал его по холке и спросил:

–Как поживаешь, хозяин тайги? Гроза тигров и лосей?

Медведь ничего не ответил, так как последние силы уже покидали его исстрадавшийся организм.

–Господин Прокл! – весело сказал я. – Не желаете ли вы внести свою лепту в наш творческий вечер? Ну-ка, выдайте что-нибудь этакое!

–Я прочитаю вам, господа, выдержки из одного из произведений великого китайского поэта Гао Ци.

–О, как? – удивился я.

–Внимание!

–Всем полное внимание!

«В час усобиц и смут

Были наши надежды смешны.

Мне теперь не понять

Заблуждения давешних лет.

Я повозку распряг,

На родной, возвратившись, порог,

И по прежней стезе

Ни за что меня не увлечь!

Хоть и бедно живу,

Но зато не без добрых друзей.

Понимают меня

И в стремленьях едины со мной.

Не стесняет ничто

Эта жизнь средь лесов и полей.

Беззаботно брожу,

И свободна моя душа!».

Все снова печально замолчали и мрачно задумались. Утро вступало в свои права. Рассвет был робким, но ясным и чистым, сулящим надежду на светлое будущее. Да, апрель, есть апрель…

–Друзья мои! – грустно произнёс я, допивая коньяк. – Всем спасибо. Особая благодарность медведю. Преподнесите ему от моего имени пару-тройку килограммов мяса на кости и баклажку мёда. К сожалению, до салюта мы так и не добрались. Какой сейчас может салют. Рассвет, однако… Никакого не будет эффекта. А то, что без эффекта, не имеет никакого эффекта. Да, что-то я стал заговариваться. Видимо, действительно пришла пора прощаний… До свидания. Дай Бог, свидимся, господа.

ГЛАВА 38.

Главное в жизни – любовь! А любить нельзя ни в

прошлом, ни в будущем. Любить можно только в настоящем,

сейчас, в сию минуту.

Л.Н. Толстой.