Девушка, которая, якобы, не умела любить

— О, моя неразделённая любовь! — неожиданно для самого себя страстно и с волнительным придыханием воскликнул я. — Даже тогда, когда я стану настоящим Воином и трижды Героем, я не смогу сохранять выдержку при созерцании такой уникальной и завораживающей красоты! О, зачем ты, мой Ангел, моя любовь, спустилась с небес на эту скучную, несовершенную и грешную землю!?

— Дорогой, да ты становишься поэтом? — усмехнулась девушка.

— Я им стал давным-давно, как только увидел Вас в первый раз, моя обворожительная Госпожа!

— Ну, во-первых, давай всё-таки на «ты», а во-вторых, спасибо за комплименты. Мне очень приятно, — улыбнулась Милли. — Да, и ещё… Я отнюдь не Ангел. Не следует питать иллюзий по поводу меня.

Милли подплыла к бортику бассейна, легко запрыгнула на него, сняла шапочку, чуть наклонившись вперёд, в связи с чем я смог некоторое время любоваться идеальной, упругой и прелестной попкой моей нимфы во всей красе. В связи с нахлынувшими восторженными чувствами я чуть не потерял сознание от восторга и снова ушёл на дно. Когда я всплыл, Милли уже стояла ко мне лицом, встряхивая волосами, и заразительно смеялась. Когда я увидел её великолепную грудь, а потом взглянул на едва видимые и чисто выбритые холмики между ногами, то задохнулся и снова попытался утонуть, но девушка прервала эту мою очередную попытку.

— Да что же это такое! Хватит, сколько можно! Меня начинает очень сильно тревожить и напрягать твоё психологическое состояние, вернее, твоя необычная реакция на меня, — Милли небрежно накинула на себя белый махровый халат, а потом томно растянулась в просторном шезлонге. — Кстати, ты тоже обнажён, ну и что тут такого? Ну-ка выйди из воды, я хочу полюбоваться тобой во всей красе! Недели интенсивных тренировок должны были дать определённый результат.

Я, смущаясь, последовал этому совету, застыл в трёх шагах от Милли, застенчиво прикрывая руками свой член, внезапно и не вовремя подвергшийся мощнейшей эрекции. Боже, как неудобно, как стыдно! Я выгляжу, словно полный идиот!

— Что тут стыдного и неудобного? Всё вполне естественно и закономерно, — рассмеялась Милли. — Нормальная реакция здорового мужчины на красивую и сексуальную женщину. Ну-ка, убери руки!

— Что?

— Что слышал! Это не просьба, а приказ! — громко и безапелляционно произнесла девушка.

— Не уберу, — заявил я решительно. — Нечего здесь командовать и обращаться ко мне в таком тоне!

— Ну, извини, дорогой. Не обижайся. Просто я хотела обозреть тебя, так сказать, во всех ипостасях и во всей красе, всего лишь. Это необходимо для нашего дальнейшего совместного движения вперёд.

— Иди ты куда подальше, великая и всемогущая небожительница! Фригидная сука! Я тебе не хряк какой-нибудь на выставке. Устал я! Мне на всё наплевать! — неожиданно взъярился и заорал я. — Надоела вся эта двусмысленность, загадочность, таинственность и недосказанность! Всё, ухожу, возвращаюсь к себе домой. Спасибо за хлеб-соль, за милостивое покровительство и защиту, и даже за определённую ласку. Особенно благодарен тебе за то, что привела меня в форму, а, вернее, в очень хорошую физическую форму. Я сейчас чувствую себя великолепно, готов горы свернуть! Не страшны мне все эти твои Воины всевозможных Ступеней и даже неведомый мне и могущественный Серпент! Вот так! Всё, бесповоротно ухожу, но забираю с собой меч и все пистолеты. А этот длинный нож для харакири оставь себе. Он тебе ещё пригодится. Бай, бай, милая!

Я решительно развернулся, попытался сделать несколько шагов вперёд, но мне это не удалось. Всё тело моё налилось какой-то тяжестью, окружающие звуки застыли, ноги и руки утратили обретённую совсем недавно силу, мозг отказывался работать, и я понял, что вот-вот потеряю сознание.

— У, сука! Так вот в чём заключается твоя вторая способность влиять на меня!? Не так просто со мною, великим Воином и смертоносным сокрушителем Миров, совладать! Я покажу тебе кузькину мать! Вперёд, Гвардия! О, как грохочут башмаки по брусчатке покорённых городов! О, мрачная поступь славных железных батальонов! Походные шлюхи, беззаботные маркитантки! Вы готовы к ублажению оставшихся в живых Героев?! — я с превеликим трудом повернулся в сторону Милли, увидел её смеющиеся глаза.

— Ну что ты такое несёшь, дурачок!? Всё будет хорошо, успокойся. Я по поводу тебя со всеми договорилась, не волнуйся.

А потом я, как не сопротивлялся, всё-таки потерял сознание и очнулся уже дома на своём любимом диване. О, как уютно, привычно и хорошо! Какая невыносимая благодать!