Девушка, которая играла с огнем

Лисбет находилась неподалеку от озера Антен. Местность была холмистая, пашни перемежались поселочками и небольшими перелесками. Выехав из Гётеборга по шоссе Е20, Лисбет следовала за черным «Рено», свернув сначала на запад, по направлению к Солленбрунну и Алингсосу. Проехав минут сорок, машина вдруг свернула на лесную дорогу с указателем на Госсебергу. Лисбет оставила машину в лесочке за каким-то сараем метрах в ста к северу от поворота и пошла дальше пешком.

Она никогда не слышала о Госсеберге, но, похоже, это название относилось к жилому дому и скотному двору перед нею. По дороге она прошла мимо почтового ящика. На нем стояло «ПЯ 192 – К.А. Бодин». Это имя ей ничего не говорило.

Обойдя дом по большому полукругу, Лисбет тщательно выбрала себе место для наблюдения. Вечернее солнце было у нее за спиной. С тех пор как она появилась здесь в половине четвертого, ничего не происходило. В четыре часа из дома вышел водитель «Рено». В дверях он обменялся парой слов с кем-то, кого она не могла видеть, затем уехал и больше не возвращался. В остальном никакого движения не наблюдалось. Лисбет терпеливо ждала, во все глаза наблюдая за домом через маленький бинокль «Минолта» с восьмикратным увеличением.

Микаэль Блумквист раздраженно барабанил пальцами по столику в вагоне-ресторане. Состав Х2000 стоял в Катринехольме уже почти час из-за какой-то таинственной поломки вагона, которую, согласно радио в поезде, должны были вот-вот исправить. Последовало извинение за задержку.

Микаэль нервно вздохнул и сходил за добавкой кофе. Лишь спустя пятнадцать минут поезд, дернувшись, тронулся. Он посмотрел на часы. Было восемь.

Лучше бы полетел самолетом или взял в аренду машину.

Ощущение, что он опоздал, все усиливалось.

Около шести вечера зажглась лампа в одной из комнат нижнего этажа, а вскоре – и наружный фонарь. Внутри дома, справа от входа – там, где, как казалось Лисбет, была кухня, – двигались тени, но лиц ей не удавалось раглядеть.

Вдруг открылась наружная дверь, и на пороге показался верзила-блондин по имени Рональд Нидерман. Он был в темных брюках и свитере, сидящем в обтяжку и подчеркивающем его мускулы. Лисбет кивнула сама себе, получив наконец подтверждение, что приехала в нужное место. В который раз она отметила, что Нидерман действительно здоров как буйвол. И все же, как и другие, он был из плоти и крови, как бы тяжело ни досталось от него Паоло Роберто и Мириам Ву. Нидерман прошелся вокруг дома и зашел на скотный двор, где стояла машина. Пробыв там несколько минут, он появился, держа в руках борсетку, и вернулся в дом.

Но уже через несколько минут Нидерман снова вышел. Вместе с ним был худощавый пожилой мужчина невысокого роста, прихрамывающий и опиравшийся на локтевой костыль. Было слишком темно, чтобы разглядеть черты его лица, но Лисбет почувствовала, как по спине пробежал холодок.

«Па-а-а-поч-ка-а, я зде-е-сь».

Она наблюдала, как Залаченко с Нидерманом прогуливались по подъездной дороге. Затем остановились у пристройки для дров, и Нидерман выбрал несколько поленьев. Затем они зашли обратно в дом и закрыли дверь.

После их ухода Лисбет полежала еще несколько минут, потом опустила бинокль, отползла метров десять и спряталась за деревьями. Открыла рюкзак, вынула термос, налила черный кофе, закинула в рот кусочек сахара и начала его сосать. Затем съела бутерброд с сыром, завернутый в пластиковую пленку, купленный сегодня на заправке по дороге из Гётеборга, и задумалась.

Покончив с едой, она достала из рюкзака польский Р-83 «Ванад», принадлежавший Сонни Ниеминену. Вынув магазин, проверила, не заблокировано ли спусковое устройство или затвор, и сделала холостой выстрел. В магазине было шесть патронов калибра 9 миллиметров. Должно хватить. Лисбет вставила магазин обратно и дослала патрон в ствол, затем поставила пистолет на предохранитель и убрала в правый карман куртки.

Лисбет начала подкрадываться к дому кружным путем со стороны леса. Пройдя примерно сто пятьдесят метров, она вдруг застыла.

На полях своего экземпляра «Арифметики» Пьер Ферма написал каракулями: «Я нашел поистине чудесное доказательство, но эти поля слишком узки, чтобы его вместить».

Место квадрата занял куб, х³ + у³ = z³, и математики потратили сотни лет, чтобы найти ответ на загадку Ферма. Эндрю Уайлс трудился над поисками решения этой загадки десять лет.

И тут Лисбет неожиданно поняла. Решение было ошеломляюще просто: игра цифр, становившихся в ряд и вдруг занявших место в простой формуле, наверняка воспринимавшейся как ребус.

У Ферма не было компьютера, а решение Эндрю Уайлса строилось на математике, которой не существовало во времена, когда Ферма сформулировал свою теорему. Ферма не мог бы предъявить такое доказательство, которое придумал Эндрю Уайлс. Решение Ферма, естественно, было совсем другим.

Лисбет была просто сражена и вынуждена была присесть на пень. Сосредоточив взгляд перед собой, она проверяла уравнение.

«Значит, вот что он имел в виду… А математики так мучились», – подумала Лисбет.