Девушка, которая играла с огнем

Она выключила компьютер, села у окна и открыла портсигар, подаренный Мимми. Закурив сигарету, уставилась во тьму. Ослабить контроль над Бьюрманом – недопустимая небрежность, ведь он скользкий, как угорь.

Лисбет овладела тревога. Сначала «чертов Калле Блумквист», потом имя Зала, теперь Чертов Старпер Нильс Бьюрман с довеском в виде объевшегося анаболиками альфа-самца, у которого имеются контакты в полукриминальном мотоклубе… В том упорядоченном мире, который Лисбет Саландер пыталась создать вокруг себя, за несколько суток возникло несколько непредвиденных осложнений.

Ночью, в половине третьего, Лисбет открыла ключом дверь на Уипландсгатан, где жил адвокат Нильс Бьюрман. Она осторожно прикрыла почтовую щель его квартиры и просунула вниз невероятно чувствительный микрофон, купленный в магазине шпионской техники в районе Мэйфэр в Лондоне. Она никогда не слышала об Эббе Карлссоне[18], купившем прослушивающую технику в том же магазине в конце 80-х годов и успешно использовавшем ее в Швеции, благодаря чему министр юстиции был вынужден поспешно уйти в отставку. Лисбет вставила себе в ухо конец с наушником и отрегулировала громкость.

Она различила глухое урчание холодильника и отчетливое тиканье по крайней мере двух часов, из которых одни висели на стене в гостиной слева от входа. Девушка снова покрутила звук и стала слушать, затаив дыхание. Она слышала разные потрескивания и скрипы, но никаких признаков человеческой активности. Минутой позже Лисбет уловила слабый звук глубокого равномерного дыхания.

Нильс Бьюрман спал.

Вытащив из щели микрофон, Лисбет спрятала его во внутренний карман кожаной куртки. Одета она была в темные джинсы и спортивные туфли на резиновой подошве. Бесшумно вставила ключ в замок и чуть приоткрыла дверь. Прежде чем открыть ее как следует, достала электрошокер из наружного кармана куртки. «Другого оружия не стоило брать, я и так справлюсь с Бьюрманом», – решила она заранее.

Зайдя в прихожую, Лисбет закрыла за собой входную дверь и, бесшумно ступая, направилась в спальню. Увидев свет зажженной лампы, замерла, но тут же услышала храп. Тогда она прошла дальше, в глубину спальни. Зажженная лампа стояла на подоконнике. «Уж не страх ли темноты у Бьюрмана?» – подумала Лисбет.

У кровати она остановилась и, приглядевшись, отметила, что он состарился и как-то опустился. Судя по запаху в комнате, опекун не следил за своей гигиеной.

Никакого сочувствия к нему Лисбет не испытывала, на секунду в ее глазах даже промелькнула искра ненависти. Заметив стакан на прикроватной тумбочке, она нагнулась и понюхала. Пахло алкоголем.

Выйдя из спальни, Лисбет сначала зашла на кухню, но не заметила там ничего примечательного. Потом, пройдя гостиную насквозь, остановилась в дверях кабинета. В кармане куртки у нее были припасены кусочки хрустящего хлебца. Она осторожно раскрошила их на паркете, не зажигая света. Если он крадучись пересечет гостиную, она услышит хруст крошек.

Лисбет уселась за письменный стол адвоката Бьюрмана, положив на его поверхность электрошокер в пределах досягаемости, и приступила к методичному обследованию ящиков. Она ознакомилась с динамикой его личного банковского счета и финансовой документацией. Вскоре девушка пришла к выводу, что он стал неряшливее и утратил четкую регулярность в ведении дел, но ничего интересного для себя не нашла.

Нижний ящик стола оказался закрыт на ключ. Лисбет нахмурилась: во время ее прошлого визита год назад все ящики были открыты. Рассеянно уставившись в темноту, она попыталась мысленно восстановить картину содержимого. Тогда там лежали фотоаппарат, телеобъектив, маленький кассетный плеер «Олимп», альбом фотографий в кожаном переплете, коробочка с ожерельем, драгоценностями и золотым кольцом, на внутренней поверхности которого было выгравировано: «Тильда и Якоб Бьюрман. 23 апреля 1951 г.». Лисбет знала, что это имена его родителей, уже покойных. Она поняла, что это их обручальное кольцо, хранившееся на память.

Так, значит, он запирает вещи, которые считает ценным.

Теперь Лисбет перешла к разбору содержимого шкафчика позади письменного стола. Она извлекла оттуда две папки с документами, относящимися к опекунству над ней, и минут пятнадцать она перебирала страницу за страницей. Отчеты были безукоризненными и свидетельствовали о том, что Лисбет Саландер хорошая, старательная девушка. Четыре месяца назад он выказал мнение, что она стала вполне разумным и положительным членом общества, что создает предпосылки к обсуждению, необходимо ли ей попечительство. Такое обсуждение можно было бы провести в следующем году. Заключение адвоката было сформулировано не без элегантности и служило первым шагом на пути отмены ее недееспособности.

В папке также были написанные от руки заметки Бьюрмана в связи с беседой с некой Ульрикой фон Либенсталь из управления по опеке, наводившей справки об общем состоянии Лисбет. Слова «необходимо заключение психиатра» были подчеркнуты.

Лисбет сжала губы, поставила папки на место и огляделась.