Девушка, которая играла с огнем

– Тема публикации – секс-трафикинг и насилие над женщинами. Ты же работаешь в этом направлении как адвокат. Ясно, что ты не имеешь отношения к вопросам свободы печати, но мне бы очень хотелось, чтобы ты почитала тексты, прежде чем мы отправим их в типографию. Речь идет как о журнальных статьях, так и о книге, поэтому получается большой объем чтения.

Анника хранила молчание, свернув на Хаммарбю-фабриксвег, проехав мимо Сикла-шлюза. Она кружила по мелким улицам, продвигаясь параллельно Нюнесвеген, пока не свернула на Эншедевеген.

– Знаешь, Микаэль, я только раз в жизни на тебя рассердилась.

– А я и не знал, – заметил он.

– Это случилось, когда против тебя возбудил иск Веннерстрём и тебя приговорили к трехмесячному заключению за оскорбление клеветой. Я так на тебя рассердилась, что готова была лопнуть от злости.

– Почему? Я же допустил ошибку.

– Ты и раньше допускал ошибки. Но на этот раз ты нуждался в адвокате – и не подумал обратиться ко мне. Вместо этого ты сел, а тебя поливали грязью в печати и на суде. Ты вообще не защищался. Мне чуть конец не пришел.

– Там были особые обстоятельства, и ты ничего не смогла бы поделать.

– Да, но это я поняла лишь год спустя, когда «Миллениум» поднялся с колен и растоптал Веннерстрёма. А до тех пор я на тебя была очень обижена.

– Ты все равно ничего не смогла бы сделать, чтобы выиграть процесс.

– Ничего ты не понимаешь, а еще старший брат! Я-то кое-что соображаю – дело было безнадежное. Приговор я тоже читала. Но все дело в том, что ты не связался со мной, не попросил о помощи. А мог бы, вроде: «Слушай, сестренка, мне нужен адвокат». Поэтому я и на суд не пошла.

Микаэль задумался.

– Прости. Мне надо было так и сделать.

– Вот именно.

– Я на целый год был выбит из колеи. Не мог ни с кем разговаривать. Хотел только лечь и умереть.

– Ничего, обошелся без этого.

– Прости…

Анника Джаннини вдруг улыбнулась.

– Отлично. Попросил прощения два года спустя… Ладно, прочитаю я твои тексты. Это срочно?

– Да, мы вот-вот сдадим их в типографию. Сверни здесь налево.

Анника Джаннини припарковала машину через дорогу от подъезда, где жили Даг Свенссон и Миа Бергман на улице Бьёрнеборгсвеген.

– Я быстро, – заверил ее Микаэль, перебежал через дорогу и набрал код в подъезде.

Зайдя в парадную, он тут же понял, что наверху творится что-то странное. На лестничной клетке слышались взволнованные голоса, и Микаэль поспешил на третий этаж к Дагу Свенссону и Миа Бергман. Тут он понял, что неладное происходит именно в их квартире, – дверь в нее стояла открытой и пять человек соседей столпились перед ней на лестничной площадке.

– Что случилось? – спросил Микаэль, скорее удивившись, чем встревожившись этой картиной.

Голоса смолкли. На него смотрели пять пар глаз, трое мужских и двое женских, все люди пенсионного возраста. Одна из женщин была в ночной рубашке.

– Отсюда раздавались выстрелы, – ответил мужчина лет семидесяти в коричневом банном халате.

– Выстрелы? – недоуменно переспросил Микаэль.

– Да, только что. Буквально минуту назад в квартире стреляли. Дверь была открыта.

Микаэль протиснулся вперед, позвонил, но одновременно зашел в квартиру.

– Даг? Миа? – крикнул он.

Никто не ответил.

Внезапно Микаэль почувствовал, как у него мороз пробежал по коже. А еще он ощутил запах серы. Зашел в гостиную – и первое, что он увидел, было тело Дага Свенссона, лежавшего лицом в метровой луже крови рядом с обеденным столом, за которым они с Эрикой обедали несколько месяцев назад. О господи!..

Микаэль бросился к Дагу, на ходу вынул мобильник и набрал номер экстренной помощи 112. Трубку взяли сразу.

– Меня зовут Микаэль Блумквист. Срочно требуется «неотложка» и полиция. – Он продиктовал адрес.

– Что случилось?

– Мужчина. Похоже, ему выстрелили в голову, не подает признаков жизни.

Он нагнулся и попробовал нащупать пульс на шее. Увидев огромный кратер в затылке Дага и заметив, что стоит на чем-то похожем на мозговое вещество, он медленно отвел руку.

Ни одна «неотложная помощь» на свете не смогла бы спасти Дага Свенссона.

Внезапно Микаэлю попались на глаза черепки кофейных чашек, которые Миа Бергман унаследовала от бабушки и которые очень берегла. Он торопливо выпрямился, огляделся по сторонам и крикнул:

– Миа!

Сосед в коричневом халате последовал за ним в прихожую. Микаэль обернулся с порога гостиной и ткнул в его сторону пальцем.

– Не заходите сюда! Возвращайтесь на лестничную площадку.

Сосед, казалось, хотел вначале возразить, потом последовал приказанию. Микаэль немного постоял, затем обошел лужу крови, обогнул тело Дага Свенссона и подошел к спальне.

Миа Бергман лежала на спине, на полу в изножье кровати. «Нет, господи! И Миа тоже!..» Пуля попала ей в лицо, войдя снизу под челюстью ниже левого уха. Выходное отверстие крупное, как апельсин; правая глазница пуста. Крови натекло едва ли не больше, чем у Дага. Сила, с которой вылетела пуля, была настолько мощной, что стена у изголовья кровати, в нескольких метрах от Миа Бергман, оказалась забрызгана кровью.