Девушка, которая играла с огнем

   У Хольгера Пальмгрена была маленькая комнатка, где стояли кровать, комод, стол и несколько стульев. Он походил на седовласое тощее огородное пугало, и было сразу видно, что у него явные проблемы с координацией движений, но, когда Микаэля впустили в его комнату, больной все же встал ему навстречу. Он не протянул ему руки, но указал на один из стульев, стоявших вокруг небольшого столика. Микаэль сел. Доктор Сиварнандан остался в комнате. Сначала Микаэль с трудом разбирал речь Хольгера Пальмгрена, которого плохо слушался язык.

   — Кто ты такой, человек, объявляющий себя другом Лисбет Саландер, и что тебе надо?

   Микаэль откинулся на стуле. Прежде чем ответить, он немного подумал.

   — Хольгер, вы можете ничего мне не говорить. Но я прошу вас выслушать то, что я скажу, прежде чем выгонять меня за порог.

   Пальмгрен кивнул и, волоча ноги, отошел, чтобы сесть на стул напротив Микаэля.

   — Впервые я встретился с Лисбет Саландер два года тому назад. Я нанял ее, чтобы собрать информацию по делу, о котором я не могу рассказывать. Она приехала ко мне туда, где я тогда временно жил, и мы проработали вместе несколько недель.

   Он еще не знал, как далеко ему следует заходить в своих объяснениях, но решил, насколько возможно, придерживаться правды.

   — По ходу дела случились две вещи. Во-первых, Лисбет Саландер спасла мне жизнь. Во-вторых, мы на какое-то время сделались очень близкими друзьями. Я лучше узнал ее, и она мне очень понравилась.

   Не вдаваясь в подробности, Микаэль рассказал о своих отношениях с Лисбет и о том, как затем год назад во время рождественских праздников они внезапно оборвались, а Лисбет исчезла, уехав за границу.

   Затем он перешел к своей работе в «Миллениуме», рассказал о том, как были убиты Даг Свенссон и Миа Бергман и как он неожиданно для себя был вовлечен в поиски убийцы.

   — Как я понял, вас последнее время осаждали журналисты, а в газетах стали печатать разные глупости. Все, что я могу сейчас сделать, это заверить вас, что я пришел вовсе не для того, чтобы собирать материал еще для одной публикации. Я здесь ради Лисбет и пришел как ее друг. Вероятно, я сейчас один из очень немногих, кто целиком и полностью на ее стороне. Я верю, что она ни в чем не виновата. Я думаю, что за этими убийствами стоит человек, которого зовут Залаченко.

   Микаэль сделал паузу. Когда он упомянул Залаченко, в глазах Пальмгрена что-то блеснуло.

   — Если вы можете сообщить что-то, что бросило бы свет на ее прошлое, то сейчас самое время это сделать. Если вы не хотите ей помочь, мне придется потратить много лишнего времени, и я буду знать, как к вам относиться.

   Пока он говорил, Хольгер Пальмгрен ни разу не вставил ни слова. При последней фразе в его глазах опять что-то блеснуло. Однако он улыбнулся и заговорил — очень медленно, стараясь произносить слова как можно четче.

   — Ты действительно хочешь ей помочь.

   Микаэль кивнул.

   Хольгер Пальмгрен придвинул к нему лицо.

   — Опиши диван в ее гостиной!

   Микаэль улыбнулся в ответ.

   — В то время, когда я бывал у нее, там стоял старый, потертый и продавленный экземпляр, который в каком-то смысле мог претендовать на звание антикварной редкости. На мой взгляд, эта вещь была сделана в пятидесятые годы — две бесформенные подушки, обтянутые коричневой материей с желтым узором, в паре мест протертой до дыр, так что набивка торчала наружу.

   Хольгер Пальмгрен неожиданно расхохотался — этот хохот был похож на собачий лай. Он перевел взгляд на доктора Сиварнандана.

   — Во всяком случае, он бывал в ее квартире. Скажите, доктор, нельзя ли устроить так, чтобы я мог угостить моего посетителя чашкой кофе?

   — Разумеется, — сказал доктор Сиварнандан, встал и вышел из комнаты.

   С порога он обернулся и на прощанье кивнул Микаэлю.

   — Александр Залаченко, — произнес Хольгер Пальмгрен, как только дверь за доктором закрылась.

   Микаэль вытаращил глаза.

   — Вам известно это имя?

   Хольгер Пальмгрен кивнул.

   — Лисбет сказала мне, как его зовут. Думаю, надо рассказать тебе эту историю, прежде чем кто-нибудь… если я вдруг неожиданно умру, что не так уж невероятно.

   — Лисбет? Откуда она вообще могла знать что-то о его существовании?

   — Он отец Лисбет.

   В первую минуту Микаэль даже не понял, что сказал Хольгер Пальмгрен. Затем до него дошло.

   — Что вы такое говорите?

   — Залаченко приехал сюда в семидесятые годы. Он искал политического убежища. Что там была за история, я так до конца и не понял, так как Лисбет была очень скупа на информацию. А об этом она вообще не желала говорить.

   Согласно метрике Лисбет, отец — неизвестен, вспомнил Микаэль.

   — Залаченко — отец Лисбет! — повторил он вслух.

   — Однажды она рассказала мне. Это было примерно за месяц до моего удара. Но одно я понял из ее рассказа: Залаченко прибыл сюда в начале семидесятых. Он встретил мать Лисбет в семьдесят седьмом году. Они сошлись, и на свет появились две девочки.

   — Две?

   — Лисбет и ее сестра Камилла. Они были близнецы.

   — Господи! Вы хотите сказать, что она существует как бы в двух экземплярах?