Девушка, которая искала чужую тень

Теперь было самое время встретиться с ней. В поезде Микаэль посмотрел видеофайл, который прислала ему сестра. Качество записи оставляло желать много лучшего, но главного автор фильма добился. А именно: показал, как разъяренный Башир Кази признается в убийстве Джамала Чаудхери.

* * *

Фильм имел успех, особенно в полицейском участке на Бергсгатан, где к нему присовокупили комплексный анализ движений, отправленный по электронной почте комиссару Яну Бублански. Эти видеофайлы и стали причиной того, что спортивного вида молодой человек с блуждающим взглядом оказался в одной из комнат для допросов на седьмом этаже. И не один, а в компании имама Хасана Фердоуси.

Последний был давним знакомым комиссара Бублански. И не только как старый однокашник его супруги Фарах Шариф. Имам Фердоуси давно снискал уважение комиссара в качестве неустанного борца за мир между самыми непримиримыми религиозными конфессиями. Бублански далеко не во всем был согласен с имамом, но искренне восхищался его мужеством. Поэтому, не кривя душой, приветствовал его в коридоре почтительным поклоном.

Комиссар знал, что именно благодаря Фердоуси расследование убийства Джамала Чаудхери сдвинулось с мертвой точки. И за это он, конечно, был благодарен имаму, но радость его омрачали крайне неприятные чувства. Дело даже не в том, что коллеги-полицейские показали себя в этом деле беспомощными недотепами. Наконец объявилась Май-Бритт Торелль и призналась, что ей действительно наносили визит в связи с бумагами, переданными Хольгеру Пальмгрену. А именно доктор Мартин Стейнберг – глубоко уважаемый господин, член правительства и Национального совета по делам здравоохранения. Профессор говорил, что эти бумаги принесли несчастье уже многим людям, и заклинал Май-Бритт, именем господа бога и блаженной памяти профессора Кальдина никому не рассказывать о них. «Из соображений безопасности моих бывших пациентов» – так он объяснил это. После чего забрал у фру Торелль флешку с резервной копией, взял с нее слово сохранить его визит в тайне и скрылся.

Май-Бритт понятия не имела, что было на той флешке, кроме газетных статей о Лисбет. По-видимому, что-то все-таки было, поскольку Мартин Стейнберг с тех пор как сквозь землю провалился. Любые попытки Бублански выйти с ним на связь терпели неудачу. Так что комиссару не оставалось ничего другого, как стиснуть зубы и до поры до времени забыть о профессоре.

В частности, можно было заняться предстоящим допросом. Хотя им-то Бублански пришлось бы заняться в любом случае, независимо от того, было у него на это время или нет.

Часы показывали без четверти девять утра. Снаружи светило солнце, но комиссар ничего не видел, кроме растерянного лица молодого человека, который сидел рядом с имамом в ожидании своего адвоката. Молодого человека звали Халил Кази, и он явился в участок, чтобы признаться в убийстве Джамала Чаудхери. Которое совершил якобы из любви к родной сестре.

Из любви к сестре?

В это трудно было поверить, хотя попытаться стоило. Такова была миссия Бублански в этой жизни. Люди совершали самые непостижимые поступки, а он должен был докапываться, зачем да почему.

Комиссар перевел взгляд на имама, потом – снова на молодого человека и почему-то представил себе залитый солнцем берег моря.

* * *

Микаэль проснулся в двуспальной кровати Лисбет в квартире на Фискаргатан. Собственно, он сам был виноват в том, что произошло. Ночью он позвонил в дверь. Лисбет открыла и впустила его чуть заметным кивком. До сих пор их отношения ограничивались совместной работой и обменом информацией, но день выдался тяжелый для них обоих. Под конец Микаэль уже сам не знал, чего хочет. Он вытер запекшуюся кровь с ее губы и спросил о драконе из церкви. Времени было половина второго ночи, небо над Стокгольмом уже начало светлеть.

– Это поэтому ты изобразила дракона на своей спине? – спросил Микаэль, усаживаясь рядом с ней на красный диван из «ИКЕА».

– Нет, – ответила Лисбет.

Очевидно, она не особенно хотела об этом говорить, и Микаэль решил не настаивать. Он устал, поэтому поднялся, чтобы отправиться к себе домой, но Лисбет притянула его обратно на диван и положила руку ему на грудь.

– Эта татуировка очень помогла мне, – сказала она.

– В чем?

– Я думала о ней, когда лежала в психиатрической клинике, стянутая кожаными ремнями по рукам и ногам.

– И что же ты думала?

– Я представляла себе, как этот Дракон с копьем в спине однажды поднимется и дыхнет огнем на своих врагов. Это помогало мне держаться.

Ее глаза горели темным, беспокойным огнем. Микаэль и Лисбет были близки к тому, чтобы поцеловаться. Но внезапно Лисбет ушла в свои мысли, а потом направилась к окну и стала смотреть на ночной город и поезд, который мчался по направлению к Центральному вокзалу. Она сказала, что выследила Ракель Грейтц. Через сеть бутиков, торговавших дезинфицирующими средствами в Суллентуне. Микаэль ответил, что это прекрасно, хотя и очень разволновался. А потом попросил у Лисбет разрешения прилечь на ее постели. Она не возражала. Блумквист лег и почти сразу уснул.