Девушка, которая взрывала воздушные замки (Luftslottet som sprangdes)

Она знала, что на заднем дворе детекторы движения еще не установили, и беззвучно перемещалась по газону вдоль живой изгороди на границе участка. Фредрикссона видно не было. Обойдя вокруг дома, она замерла и внезапно увидела, как он тенью скользнул в полумраке возле студии Грегера Бекмана.

Он не понимает, какой идиотизм с его стороны сюда возвращаться. Просто не может удержаться.

Сидя на корточках, он пытался заглянуть через щель в занавесках в примыкающую к гостиной комнату. Потом переместился на открытую террасу и стал всматриваться в дом через щель в опущенных жалюзи, рядом с панорамным окном, по-прежнему закрытым фанерой.

Внезапно Сусанн Линдер улыбнулась.

Пока он стоял к ней спиной, она проскользнула через двор к углу дома и спряталась у фронтона за двумя кустами смородины. Сквозь ветки обзор открывался неважный, но все же она его видела. Со своего места Фредрикссон, вероятно, мог наблюдать внутри дома холл и даже кусочек кухни. Там он, надо думать, обнаружил нечто интересное, поскольку двинулся дальше только минут через десять. И оказался совсем рядом с Сусанн Линдер.

Когда он обогнул угол дома и прошел мимо нее, Сусанн Линдер встала во весь рост и негромко его окликнула:

– Привет, Фредрикссон.

Он резко остановился и обернулся к ней. Его глаза сверкнули в темноте. Видеть его лица она не могла, но слышала, что от потрясения он затаил дыхание.

– Мы можем пойти по простому пути или же по сложному, – сказала она. – Сейчас мы отправимся к вашей машине и…

Он развернулся и собрался бежать.

Сусанн Линдер подняла дубинку и нанесла сокрушительный болезненный удар по внешней стороне его левого колена.

Он сдавленно вскрикнул и упал.

Сусанн занесла дубинку для следующего удара, но удержалась, спиной почувствовав взгляд Драгана Арманского.

Она наклонилась, перевернула пленника на живот и придавила коленом пониже спины. Потом схватила его за правую руку, заломила ее на спину и надела наручник. Фредрикссон был слабым и никакого сопротивления не оказал.

*

Эрика Бергер погасила свет в гостиной и, прихрамывая, пошла на второй этаж. Костыли ей больше не требовались, но ступня по-прежнему болела, когда Эрика переносила на нее вес. Грегер Бекман выключил свет на кухне и последовал за женой. Ему еще не доводилось видеть Эрику Бергер такой несчастной – казалось, никакие его слова не приносили ей облегчения и не могли приглушить страх.

Она разделась, заползла в постель и повернулась к нему спиной.

– Ты ни в чем не виноват, Грегер, – сказала она, услышав, что он тоже укладывается.

– Ты плохо себя чувствуешь, – откликнулся он. – Я хочу, чтобы ты несколько дней посидела дома.

Он обнял ее за плечи. Она не пыталась его оттолкнуть, но оставалась безучастной. Он наклонился, осторожно поцеловал ее в шею и обнял покрепче.

– Ты ничего не можешь сказать или сделать для облегчения ситуации. Я знаю, что мне необходим перерыв. Я чувствую себя так, будто села на скорый поезд и обнаружила, что перепутала платформу.

– Мы можем несколько дней провести на яхте. Уехать от всего этого.

– Нет. Уезжать мне нельзя.

Она обернулась к нему.

– Сбежать – это самое глупое, что я могу сейчас сделать. Я должна разобраться с проблемами. А потом мы сможем уехать.

– О’кей, – сказал Грегер. – От меня явно не много помощи.

Она слабо улыбнулась.

– Да. Не много. Но спасибо за то, что ты здесь. Я тебя безумно люблю, ты же знаешь.

Он кивнул.

– Не могу поверить в то, что это Петер Фредрикссон, – сказала Эрика Бергер. – Я никогда не чувствовала с его стороны ни малейшей враждебности.

*

Увидев, что на первом этаже гасят свет, Сусанн Линдер подумала, не позвонить ли в дверь к Эрике Бергер. Потом опустила взгляд на Петера Фредрикссона. Тот пока не произнес ни единого слова и держался абсолютно пассивно. Она надолго задумалась и затем приняла решение.

Наклонившись, она ухватилась за наручники, подняла Фредрикссона на ноги и прислонила к стене.

– Стоять можешь? – спросила она.

Он не ответил.

– О’кей, тогда мы упростим дело. Если окажешь сопротивление, я точно так же обработаю тебе правую ногу. А если сопротивление повторится, я переломаю тебе руки. Ты меня понял?

Она уловила, что он часто дышит. Испугался?

Толкая его перед собой, она вывела его на улицу и повела к стоящей за три квартала машине. Он хромал, и ей приходилось его поддерживать. Когда они подошли к его машине, им встретился какой-то человек, выгуливающий собаку, – остановившись, он стал разглядывать наручники Петера Фредрикссона.

– Полицейская операция, – решительным голосом заявила Сусанн Линдер. – Идите домой.

Она поместила Фредрикссона на заднее сиденье и повезла обратно в Фисксэтру. Была половина первого ночи, и на пути к его парадной им никто не встретился. Сусанн Линдер выудила у него ключи и повела пленника по лестнице в расположенную на третьем этаже квартиру.

– Вы не имеете права заходить ко мне в квартиру, – сказал Петер Фредрикссон, впервые подав голос с тех пор, как она надела на него наручники. – Вы не имеете права. У вас должно быть разрешение на обыск…

– Я не из полиции, – тихим голосом произнесла она.

Он уставился на нее с недоверием.