Девушка, которая взрывала воздушные замки (Luftslottet som sprangdes)

– Лисбет Саландер невиновна. Ее невероятная автобиография, которую господин Экстрём столь презрительно отверг, на самом деле правдива. Ее можно подтвердить документами. Лисбет подверглась возмутительным правонарушениям. Как суд, мы, разумеется, вправе придерживаться формальностей и еще какое-то время продолжать разбирательство, пока не придем к оправдательному приговору. Альтернатива же очевидна. Передать все связанное с Лисбет Саландер совершенно новому следствию. Такое следствие уже идет и является частью того кавардака, в котором предстоит разбираться генеральному прокурору.

– Я понимаю вашу мысль.

– Как судья, вы сейчас можете сделать выбор. Самым разумным будет полностью забраковать предварительное следствие прокурора и велеть ему переделать домашнее задание.

Судья Иверсен задумчиво посмотрел на Экстрёма.

– Справедливым же будет освободить нашу подзащитную прямо в зале суда. Ей должны к тому же принести извинения, но сатисфакция займет время и будет завязана на остальное расследование.

– Я понял вашу точку зрения, адвокат Пальмгрен. Но прежде чем признать вашу подзащитную невиновной, я должен полностью прояснить для себя всю ситуацию. На это потребуется немного времени…

Он засомневался и посмотрел на Аннику Джаннини.

– Если я объявлю перерыв в слушании дела до понедельника и пойду вам навстречу, приняв решение, что у нас больше нет оснований держать вашу подзащитную в следственном изоляторе и вы, следовательно, будете вправе рассчитывать на то, что ее, во всяком случае, не приговорят к тюремному заключению, сможете ли вы мне гарантировать, что она по первому требованию явится для продолжения судебного разбирательства?

– Разумеется, – поспешно сказал Хольгер Пальмгрен.

– Нет, – резко возразила Лисбет Саландер.

Все взгляды обратились к главному действующему лицу драмы.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил судья Иверсен.

– Как только вы меня выпустите, я сразу уеду. Я больше не намерена уделять этому суду ни единой минуты своей жизни.

Судья Иверсен посмотрел на Лисбет Саландер с изумлением.

– Вы откажетесь явиться?

– Совершенно верно. Если вы хотите, чтобы я ответила еще на какие-то вопросы, вам придется держать меня в изоляторе. В тот миг, когда вы меня выпустите, эта история будет для меня окончена. И это означает, что я уже больше не окажусь в любой момент в вашем распоряжении, в распоряжении Экстрёма или каких-либо других полицейских.

Судья Иверсен вздохнул. У Хольгера Пальмгрена сделался обескураженный вид.

– Я согласна со своей подзащитной, – произнесла Анника Джаннини. – Ведь не Лисбет Саландер совершила преступление по отношению к государству и властям, а наоборот. Она заслуживает того, чтобы выйти из этих дверей свободным человеком и забыть обо всей этой истории.

Никаких компромиссов.

Судья Иверсен покосился на наручные часы.

– Уже начало четвертого. Это означает, что вы вынуждаете меня оставить вашу подзащитную в следственном изоляторе.

– Если вы так решите, нам останется только подчиниться. Как представитель Лисбет Саландер я требую, чтобы ее признали невиновной во всех преступлениях, в которых ее обвинил прокурор Экстрём. Я настаиваю на том, чтобы вы освободили мою подзащитную без всяких ограничений и прямо в зале суда. И требую отмены постановления о ее недееспособности – ей должны незамедлительно вновь вернуть все гражданские права.

– Вопрос о недееспособности требует много времени. Я должен получить заключение психиатрической экспертизы после проведения обследования. Принять такое решение с ходу я не могу.

– Нет, – возразила Анника Джаннини. – Это для нас неприемлемо.

– Как вас понимать?

– Лисбет Саландер должна иметь такие же гражданские права, как все остальные шведы. Против нее было совершено преступление. Ее признали недееспособной обманным путем. Фальсификацию можно доказать. Тем самым решение об установлении над ней опекунства лишается юридической основы и должно быть безоговорочно отменено. Нет никаких оснований подвергать мою подзащитную судебно-психиатрической экспертизе. Если против человека было совершено преступление, он не обязан доказывать, что он не сумасшедший.

Иверсен немного поразмыслил над ее словами.

– Фру Джаннини, – сказал Иверсен, – я считаю, что у нас исключительный случай. Я намерен сейчас объявить перерыв на пятнадцать минут, чтобы мы могли размять ноги и немного собраться с мыслями. Если ваша подзащитная невиновна, у меня нет ни малейшего желания отправлять ее обратно в изолятор, но это означает, что суд будет продолжаться до тех пор, пока мы во всем не разберемся.

– Прекрасно, – отозвалась Анника Джаннини.

Во время перерыва Микаэль Блумквист поцеловал сестру в щеку.

– Как все прошло?

– Микаэль, я замечательно выступала против Телеборьяна. Я его совершенно уничтожила.