Девушка, которая взрывала воздушные замки

Лисбет, — я говорю серьезно — судьба этого матча будет решаться в СМИ, а не в зале суда. К сожалению, суд будет, «в целях соблюдения личной неприкосновенности», происходить за закрытыми дверьми.

В тот же день, когда убили Залаченко, ко мне залезли в квартиру. На дверях нет никаких следов взлома, в квартире ничего не тронули, кроме одного. Исчезла папка из летнего дома Бьюрмана с отчетом Гуннара Бьёрка от 1991 года. Одновременно с этим напали на мою сестру и украли ее копию. Эта папка — твое важнейшее доказательство.

Я делаю вид, будто мы утратили бумаги о Залаченко. На самом же деле у меня имелась третья копия, которую я собирался передать Арманскому. Я снял с нее еще несколько копий и распределил экземпляры по разным местам.

Сторона противника, в лице некоторых представителей властей и отдельных психиатров, вместе с прокурором Рихардом Экстрёмой, естественно, занимается подготовкой судебного процесса. У меня есть источник, который снабжает меня кое-какими сведениями о происходящем, но я подозреваю, что ты имеешь больше возможностей добраться до соответствующей информации… В таком случае дело не терпит отлагательств.

Прокурор будет стараться определить тебя в закрытое психиатрическое учреждение. Ему помогает твой старый знакомый Петер Телеборьян.

Аннике не дадут возможности проводить кампанию в СМИ, в то время как прокурор сможет подбрасывать им любую информацию. То есть у Анники руки связаны.

Зато я не связан такого рода ограничениями. Я могу писать все, что угодно, и в моем распоряжении к тому же имеется целый журнал.

Не хватает двух важных деталей.

Во-первых, мне надо что-нибудь, показывающее, что прокурор Экстрём сейчас сотрудничает с Телеборьяном каким-то недозволенным образом, с целью снова поместить тебя в сумасшедший дом. Я хочу иметь возможность выступить по телевидению в лучшем ток-шоу и предъявить документы, уничтожающие аргументы стороны прокурора.

Чтобы иметь возможность вести медийную войну против СЭПО, мне необходимо сидеть и обсуждать то, что ты, скорее всего, считаешь своими личными делами. О неприкосновенности частной жизни на этот раз, вероятно, придется забыть, учитывая все то, что писалось о тебе, начиная с Пасхи. Я должен суметь создать в СМИ совершенно иное представление о тебе — даже если, на твой взгляд это нарушит твою личную неприкосновенность — и, желательно, с твоего согласия. Понимаешь, что я имею в виду?

Она открыла архив в Stolliga_Bordet и убедилась, что он содержит двадцать шесть документов разного размера.

Глава 14

Среда, 18 мая