Девушка, которая взрывала воздушные замки

Только ближе к вечеру Моника Фигуэрола смогла постучаться в кабинет к Эдклинту и объявить, что карьеры Клинтона и фон Роттингера после ухода из ГПУ/Без, скорее всего, подделаны и являются прикрытием. Проследить путь Клинтона было трудно. Должность консультанта в сфере частного предпринимательства может по большому счету означать все, что угодно, и занимающий ее человек не обязан отчитываться перед государством в своей деятельности. Из налоговых деклараций следовало, что он хорошо зарабатывал, но, к сожалению, его клиентура, похоже, в основном состояла из анонимных фирм, базировавшихся в Швейцарии или подобных странах. Следовательно, доказать, что это фальшивка, было трудно.

Зато фон Роттингер никогда не переступал порога офиса в Лондоне, в котором должен был работать. Здание, где он, согласно документам, трудился, в 1973 году снесли в ходе расширения вокзала Кингс-Кросс. Похоже, что при разработке легенды кто-то допустил промах. В течение дня команда Фигуэролы побеседовала с несколькими вышедшими на пенсию сотрудниками МАГАТЭ и установила, что никто из них никогда о Хансе фон Роттингере не слышал.

— Значит, нам все ясно, — сказал Эдклинт. — Теперь остается узнать, чем они занимались на самом деле.

Моника Фигуэрола кивнула.

— Как мы поступим с Блумквистом?

— Что вы имеете в виду?

— Мы обещали сообщить ему, если найдем что-нибудь о Клинтоне с Роттингером.

Эдклинт задумался.

— Ладно. Через некоторое время он и сам до этого докопается, а нам лучше поддерживать с ним хорошие отношения. Можешь ему рассказать, только будь осторожна.

Моника Фигуэрола пообещала. Еще несколько минут они уделили обсуждению планов на выходные: двое сотрудников Моники собирались продолжить работу, сама же она намеревалась отдохнуть.

После этого Моника покинула рабочее место и отправилась в спортзал, где провела два часа, яростно наверстывая упущенное утром время. Придя домой около семи, она приняла душ, приготовила простой ужин и уселась перед телевизором слушать новости. В половине восьмого она уже не находила себе места. Надев спортивный костюм, возле входной двери она остановилась и задумалась. Чертов Блумквист. Моника открыла мобильный телефон и позвонила ему на анонимный номер.

— Мы раздобыли некоторую информацию о Роттингере и Клинтоне.

— Расскажи, — попросил Микаэль.

— Если приедешь в гости, расскажу.

— Хм, — произнес Микаэль.

— Я только что переоделась в спортивный костюм, чтобы сбросить немного лишней энергии, — сказала Моника Фигуэрола. — Мне отправляться или ждать тебя?

— Ничего, если я появлюсь после девяти?

— Прекрасно.

Около восьми вечера в пятницу Лисбет Саландер навестил доктор Андерс Юнассон. Он уселся на стул для посетителей и откинулся на спинку.

— Будешь меня осматривать? — спросила Лисбет Саландер.

— Нет. Сегодня не буду.

— О'кей.

— Мы сегодня проанализировали твое состояние и сообщили прокурору, что можем тебя выписать.

— Ясно.

— Они хотели забрать тебя в гётеборгский следственный изолятор прямо сегодня вечером.

— Так быстро?

Он кивнул.

— Стокгольм явно торопит. Я сказал, что должен провести завтра кое-какие заключительные тесты и не выпущу тебя раньше воскресенья.

— Зачем?

— Не знаю. Меня рассердил их напор.

Лисбет Саландер даже улыбнулась. Будь у нее в распоряжении несколько лет, она смогла бы сделать из доктора Андерса Юнассона отличного анархиста: в глубине души он явно имел предрасположенность к гражданскому неповиновению.

— Фредрик Клинтон, — произнес Микаэль Блумквист, глядя в потолок над кроватью Моники Фигуэролы.

— Если ты зажжешь эту сигарету, я загашу ее о твой пупок, — предупредила Моника.

Микаэль удивленно посмотрел на сигарету, которую машинально вытащил из кармана пиджака.

— Извини, — сказал он. — А на балконе можно покурить?

— Если потом почистишь зубы.

Он кивнул и завернулся в простыню. Моника последовала за ним на кухню, налила себе большой стакан холодной воды и прислонилась к косяку балконной двери.

— Фредрик Клинтон?

— Он жив и является связующим звеном с прошлым.

— Он при смерти. Ему требуется новая почка, и большую часть времени он проводит на диализе или других процедурах.

— Но он жив. Мы могли бы связаться с ним и задать ему вопросы напрямую. Возможно, он согласится рассказать.

— Нет, — возразила Моника. — Во-первых, это уже предварительное следствие, а им занимается полиция. В этом отношении никакого «мы» не существует. Во-вторых, у нас с тобой договоренность: ты получаешь информацию, но обещал не предпринимать никаких действий, которые могут повредить расследованию.

Микаэль посмотрел на нее, улыбнулся и загасил сигарету.

— Фу, — сказал он. — Служба безопасности дергает за поводок.

Ее лицо вдруг стало задумчивым.

— Микаэль, это не шутки.

Когда в субботу утром Эрика Бергер ехала в «Свенска моргонпостен», на душе у нее лежал тяжелый камень. Перед этим ей начало казаться, что процесс создания газеты уже под контролем, и на выходных она планировала отдохнуть — впервые с начала работы в «СМП». Однако пропажа самых личных и интимных вещей вместе с материалами о деятельности Боргшё поставила крест на ее надеждах расслабиться.