Девушка, которая застряла в паутине

– Успокойся, успокойся, – попытался Блумквист и заключил его в объятия.

Но мальчик, вертясь и извиваясь с поразительной, взрывной силой, умудрился молниеносно – возможно, поскольку Микаэлю не хотелось держать его слишком крепко – вырваться из его рук и броситься через дверь в коридор, босиком по осколкам стекла, к разбитому окну. Блумквист побежал следом, крича: «Нет, нет!» – и тут встретился с полицейскими.

Они стояли снаружи, в снегу, с выражением полной растерянности на лицах.

Глава 11

21 ноября

Впоследствии констатировали, что полиция вновь действовала не в соответствии с установленным порядком и что район оцепили слишком поздно. Застреливший профессора Франса Бальдера мужчина, вероятно, сумел преспокойно скрыться, а оказавшиеся на месте первыми полицейские, Петер Блум и Дан Флинк, которых коллеги чуть насмешливо называли между собой Казановами, допустили промедление с объявлением тревоги или, по крайней мере, подняли ее недостаточно настойчиво.

Только без двадцати четыре утра прибыли криминалисты и следователи из отдела по борьбе с насилием, а также молодая дама, представившаяся как Габриэлла Гране, которую, учитывая ее взволнованное состояние, большинство поначалу приняло за родственницу, но которая, как потом стало ясно, являлась аналитиком Службы безопасности, направленным сюда лично руководителем СЭПО. Впрочем, много Габриэлла от этого не выиграла. В силу общего предубеждения коллег или, возможно, чтобы подчеркнуть, что ее считают посторонней, ей поручили отвечать за ребенка.

– Ты, похоже, обладаешь нужными навыками, – сказал руководитель дежурной группы розыска Эрик Цеттерлунд, увидев, как Габриэлла заботливо наклонилась, чтобы осмотреть израненные ноги мальчика, и хотя она огрызнулась и заявила, что у нее имеются другие дела, но потом, посмотрев мальчику в глаза, уступила.

Август – так его звали – буквально окаменел от страха и долго сидел на полу, на втором этаже, механически водя рукой по красному персидскому ковру. Петер Блум, проявивший себя в других отношениях не слишком дееспособным, отыскал носки и заклеил ступни мальчика пластырем. Тогда же констатировали, что у Августа все тело в синяках и разбита губа. По словам журналиста Микаэля Блумквиста – чье присутствие создавало в доме заметную нервозность, – мальчик бился головой о кровать и стену в спальне, а также пробежал босиком по осколкам стекла в коридоре первого этажа.

Габриэлла Гране, которая почему-то остерегалась представляться Блумквисту, конечно, сразу сообразила, что Август является свидетелем. Но установить с ним контакт у нее никак не получалось, как не удавалось и утешить его. Объятия и нежность, в обычном смысле слова, здесь явно не подходили. Спокойнее всего Август становился, когда Габриэлла просто сидела рядом, чуть поодаль, и занималась своими делами; лишь однажды он, казалось, проявил интерес – когда Габриэлла в разговоре с Хеленой Крафт упомянула номер дома, 79. Но тогда она не придала этому особого значения и почти сразу дозвонилась до взволнованной Ханны Бальдер.

Ханна захотела немедленно получить сына обратно и объяснила – несколько странно, – что Габриэлле надо скорее достать пазл, лучше всего с военным кораблем «Васа», который наверняка находится у Франса где-нибудь на видном месте. Зато она не обвиняла бывшего мужа в том, что тот незаконно забрал ребенка, и не могла ответить, почему ее жених приезжал сюда и требовал его вернуть. Но, во всяком случае, складывалось впечатление, что Лассе Вестмана привела сюда не забота о ребенке.

Вообще, мальчик проливал кое-какой свет на имевшиеся у Габриэллы вопросы. Она поняла, почему Франс Бальдер проявлял в некоторых отношениях уклончивость и почему отказывался от сторожевой собаки. В течение утренних часов Габриэлла также договорилась, что сюда приедут психолог и врач, которые, если не окажется, что Август нуждается в экстренном лечении, отвезут его к матери.

Потом ей в голову пришла совершенно другая мысль. Она сообразила, что мотивом убийства необязательно было желание заставить Бальдера замолчать. Преступник с таким же успехом мог хотеть ограбить его – украсть не такую банальную вещь, как деньги, а его исследования. Чем Франс Бальдер занимался в последний год жизни, Габриэлла не знала. Возможно, это было известно только ему одному. Впрочем, приблизительно просчитать было нетрудно: скорее всего, он продолжал развивать свою AI-программу, которая, когда ее украли еще в первый раз, уже считалась революционной. Коллеги из «Солифона» изо всех сил старались получить к ней доступ, и, судя по тому, о чем однажды обмолвился Франс, он трясся над нею, как мать над младенцем. А следовательно, подумала Габриэлла, он, вероятно, спал с нею или, по крайней мере, держал ее возле кровати. Поэтому женщина встала, велела Петеру Блуму приглядывать за Августом и пошла на первый этаж, в спальню, где работали полицейские эксперты.

– Тут стоял компьютер? – спросила она.

Криминалисты покачали головами, а Габриэлла достала свой телефон и снова позвонила Хелене Крафт.