Девушка-личинка из тюрьмы мертвых женщин

   -- То, что мы сделали, зэчка, называется хирургической имплантацией,-- информировал меня техник.-- Модель Бофорс 250! Ультрафиолетовые генераторы боли устанавливаются в молочных железах и в точке скопления генитальных нервов. При активации каждый генератор излучает двадцать тысяч наноединиц энергии. Хотя ты клинически мертва, эти синоптические импульсы, попав в целевой дендрон или аксонову ганглию, будут вызывать у тебя неимоверную боль, которую я называл бы физически неизмеримой.

   -- Освежи свои мозги мочой,-- ответила я.

   -- Болтливая шлюха,-- пошутил Страйкер, снимая с меня ремни.

   Я слезла со стола, все еще покачиваясь от тубокурарных дротиков, которыми они обездвижили меня.

   -- Скоро ты поймешь, что молчание -- золото.

   -- Когда я выберусь из вашей богадельни, ты тоже кое-что поймешь. Жаль, что твой папочка не высунул член на минуту раньше и не оставил свой голубиный помет на пупке уродки, что родила тебя. Мир бы стал лучше от этого.

   -- Я принял бы предупреждение мистера Страйкера за добрый совет,-- сказал техник.--Модель Бофорс 250 действует мощно и эффективно.

   Когда ты становишься мертвой, твоя жизнь превращается в ад. Вот почему угрозы "розовых" людей нервирую "личинок". Хотя, честно говоря, у меня действительно вспыльчивый характер.

   -- Если будешь трепать языком, я отрежу твою сосиску и засуну тебе ее в зад.

   -- Так ты думаешь, это шутка?

   Страйкер схватил какое-то устройство, похожее на телевизионный пульт.

   -- Сейчас я велю тебе нагадить на пол и съесть все дерьмо до кусочка.

   Я шмыгнула носом, сплюнула на ладонь зеленоватую слизь и поднесла ее к лицу надзирателя.

   -- На-ка, полакомься вкусненьким.

   Вы когда-нибудь слышали о чикагском пожаре? Вот, что я почувствовала, когда Страйкер набрал на пульте мой идентификационный номер. Сначала мои соски и клитор вспыхнули, как спички, а затем я обрела чувствительность живых существ. Этот техник не шутил о боли. Она, как бритва, медленно вонзилась в мое тело -- будто иглы в каждом глазу, будто длинное сверло в мозгах и вагине. Как только надзиратель "активировал" меня, я буквально спятила от невыносимых страданий.

   -- Теперь ты будешь хорошей девочкой?--спросил Страйкер.

   Ультрафиолетовые волны прокатывались через меня товарными составами. Позвоночник болел, словно его согнули пополам. Я упала на пол. В мои уши ворвался звук, напоминавший визжавшие тормоза. Вскоре я поняла, что это был мой крик.

   -- Вот твоя расплата, сучка!

   Я лежала и корчилась в судорогах, как рыба на горячем песке. Страйкер выпустил мне на грудь струю мочи, и это еще больше усилило чертовы импульсы. Боль удвоилась.

   -- Делай, что я тебе приказал.

   Иглы, сверла и бритвы терзали меня... Когда мне начало казаться, что из моей головы скоро выпадут глазные яблоки, я сделала это... Присев, как ребенок, посаженный в печь, я обгадилась и съела свое дерьмо до кусочка.

   ***

   Корпусом поведенческой сегрегации заправляли дебилы, похожие на Страйкера. Поскольку "личинки" никогда не спали, их заставляли работать круглые сутки. Каждое утро нас отводили в "столовую". О, милый, никакого сходства с Макдональдсом. Нам скармливали месиво, которое в меню называлось "гуляшем" -- нарубленное мясо больных свиней и кур, не

   прошедшее проверку эпидемической станции. Тюрьма получала его с ближайших ферм. Вкуснятина, правда?

   Затем нас вели в рабочий блок. Девочек распределяли на поденные работы: уборка помещений, мытье полов и туалетов, очистка выгребных ям и мусорных баков. Во время работы нам удавалось побывать в других корпусах тюрьмы. Несимпатичных "личинок" использовали для медицинских опытов и военных экспериментов. Все эти издевательства объяснялись, скорее, любопытством, чем садизмом. Правительство не знало о "личинках" почти ничего, поэтому ученые проводили исследования, пытаясь найти эффективные способы для нашего уничтожения. К примеру, голод и жажда не убивали "личинок". Мы просто худели до кожи и костей. В тюрьме имелось целое крыло, где сидевшим там "личинкам" не давили пищу месяцами.

   В соседнем здании опробовали трансплантаты: в мертвых людей вставляли живые органы - обычно кишки животных и всякую подобную хрень. Ходили слухи, что техникам удалось приживить какой-то женщине две головы. Самым ужасным было стрелковое отделение. Там военные испытывали на "личинках" новые модификации мин и ракет. После проведенных тестов нас отправляли на уборку помещений. Господи! Мы ведрами выносили оттуда кровавую жижу и куски разорванных тел.