Девушка на неделю

Зато одиночество вернуло меня к реальности. Снова. И это точно к лучшему. Когда Дрю рядом, я слишком увлекаюсь им. Куда это годится? А вот когда сидишь одна в нереальном доме с нереальным видом из окна, то четко понимаешь: все это – просто выдумки.

Какое-то время назад я вдруг увидела Адель. Она рыскала вокруг гостевого домика, заглядывала в окна, ходила кругами. Поначалу я наблюдала за ней, прячась по углам, а потом меня это стало бесить. Что она тут забыла? Шпионит за мной? Или ищет Эндрю?

В конце концов я не выдержала и распахнула дверь, как раз когда Адель кралась мимо крыльца.

– Кого-то ищете? – спросила я со всем высокомерием, на которое только была способна.

Она скрестила руки на груди. Как всегда элегантна, в белоснежном свитере и черных леггинсах. Я в похожем наряде смотрелась рядом с ней как лохушка. Хотя ее шмотки наверняка были дорогущие, дизайнерские, а мои – самые обычные, из «Уолмарта».

– Я думала, никого нет дома, – произнесла она.

– Значит, надеялись, что меня нет дома. Ясно.

Не знаю, как мне только хватило храбрости, но вот хватило. Поездка домой накануне вечером превратилась в сущее мучение. Никто ни с кем не разговаривал, напряжение было почти невыносимым. Ничего общего с дорогой в загородный клуб, когда мы с Дрю целовались, и он гладил мое тело.

– Я тебе не очень-то нравлюсь, да? – ухмыльнулась Адель.

– Полагаю, это взаимно, – я пожала плечами, изо всех сил делая вид, что мне все равно, хотя на самом деле внутри все сжалось от волнения.

– Знаешь, у него это быстро пройдет. Ты ему не пара.

Я нахмурилась. Конечно, я ему не пара, это очевидно. Но как эта стерва посмела вывалить такое мне прямо в лицо?

– А кто тогда ему пара?

– Кто-то вроде меня.

Адель расплылась в улыбке, будто знала, что ее ответ поразит меня, как удар под дых. Не сказав больше ни слова, она развернулась и ушла прочь.

Весь день я думала над тем, что сказала мачеха Дрю. Что же она имела в виду? Явно что-то нехорошее. Она говорит о пасынке и смотрит на него так, будто он – ее собственность. Будто они с ней – парочка. Как-то это странно. Может, они когда-то успели поразвлечься друг с другом?

Тьфу, противно. И жутко. Дрю ведет себя так, словно ненавидит ее, и это рождает всё новые подозрения. Всякие «а что, если?…», о которых мне даже думать не хочется, до того они мерзкие. «Это не мое дело», – твержу я себе, размышляя в одиночестве.

Но Дрю сам вовлек меня в эту дребедень. Значит, теперь это отчасти мое дело, так?

Нет. Кое-куда лучше лишний раз не лезть.

Особенно если это может причинить кому-то боль.

Такие внутренние споры терзали меня весь остаток дня, и к вечеру я превратилась в комок нервов. Когда же он вернется? Где его носит? Да, гольф иногда отнимает кучу времени, но не столько же. А ведь Дрю наверняка с отцом: я часами не сводила глаз с этого чертова гаража, но так никого и не увидела.

И Адель ушла минут тридцать назад. Меня прошибает холодный пот. А что, если она решила где-то встретиться с ними?

Вот дерьмо. Что же делать?

В половине восьмого дверь, наконец, открывается, и я облегченно вздыхаю. Слышу шаги Дрю на пороге, потом вижу, как он стремительно проходит через холл. Я сижу в гостиной, закутавшись в невероятно мягкий шерстяной плед, и, наверно, сливаюсь с диваном. Дрю не обращает на меня внимания, не произносит ни слова.

Я нервно кусаю ногти. Желудок урчит: я так и не обедала сегодня. Слышу, как Дрю заходит в свою комнату, захлопывает дверь – и выдыхаю, дрожа. Оказывается, я сидела затаив дыхание и даже не заметила этого.

Не прошло и двух минут, как Дрю вышел в гостиную и остановился, увидев меня.

– Привет.

– Привет.

Я сжимаю губы и приказываю себе дышать нормально.

– Не заметил, как ты вошла.

Он выглядит чудесно. Темные волосы взъерошены от ветра, который дует здесь, похоже, постоянно. Длинные шорты цвета хаки, черная толстовка, а под ней, готова спорить на миллион долларов, рубашка поло. Классический наряд для гольфа, хотя шорты должны быть в клетку, а не карго. Впрочем, я ничего толком не знаю о гольфе.

– Я все время тут сидела.

Он проводит пальцами по волосам, и мне хочется сделать то же самое. Вспоминаю, какими мягкими, шелковистыми эти пряди были на ощупь, и как ему нравились мои прикосновения. Позволяет ли он кому-нибудь трогать себя? Похоже, он идет по дороге жизни в одиночестве.

Эта мысль наполняет сердце печалью. А я позволяю бесконечной череде безликих парней трогать меня. И даже стремлюсь к этому – чтобы хоть на краткий миг почувствовать чью-то заботу. Но ощущение улетучивается, и я чувствую все ту же пустоту внутри. А порой она даже кажется больше.

– Я весь день не знала, где тебя носит, – произношу я, чтобы заполнить тишину, ведь Дрю молчит.

– Прости, что меня долго не было.

Интересно, чего ему стоило извиниться передо мной. Наверняка обычно ему не приходится этого делать.

Пожимаю плечами. Надо сделать вид, что его поступки меня не волнуют.

– Я тебе не нянька.

– Да, но ты моя гостья. И ты наверняка скучала весь день.

Дрю приближается к дивану, и тут мне в нос ударяет запах.