Девушка на обочине

Шанин предлагал авторам вкладывать деньги в издание: кто сколько даст, тот столько книг и получит, по себестоимости печати. Назвал цену: полдоллара за книгу, это тогда было около 15 рублей, как и сейчас. Я раскатала губу, что сделаю выгодное дело, и выдала Шанину 600 долларов — на 1200 экземпляров книги из 6000ного тиража. А другие авторы, реалисты, почти ничего не дали: кто на десяток книжек, кто на пяток.

Мою часть тиража мне привезли на машине. Вопрос хранения поначалу решился легко: в трёхкомнатной квартире, но уже через год нам удалось её хорошо продать, и пачки книг перемещались вместе с прочим барахлом три раза. А вот торговля, как уже знал Шанин, но не знала я, отнюдь не была ураганной. Крупнейший книготорговец Кротов получал «Уроки» от Шанина, они менялись друг с другом книгами на килограммы. Большинство московских точек окучивал Шанин. Тогда я решила заняться Питером.

Нашла там несколько туристических магазинов… Так и снабжаю Питер до сих пор.

Вскоре я поняла, что с одной книгой мотаться за 700 км невыгодно, хоть бы и автостопом. Чтобы расширить ассортимент, стала брать книги у Кротова на реализацию, а потом и вкладываться в его издания, только уже в реальных количествах: в отличие от Шанина, он меня наставлял и вразумлял. Попробовала торговать книгами на фестивалях — понравилось. Деньги от продажи квартиры со временем удалось применить по назначению, а завалявшиеся у меня доли кротовских тиражей я обменивала у него же на новые книги. В общем, бизнес пошёл. И теперь я — основной дилер Кротова, а на фестивалях продаю уже больше, чем он сам.

А с «Уроками автостопа» вышел казус. Безответственный Шанин, оказывается, заплатил Раменской типографии не полностью. За сколько заплатил, столько и забрал, остаток тиража продолжал у них лежать, а заказчик и в ус не дул, хотя прошли уже годы! На склад надвигалась проверка сверху. Работники типографии запаниковали и предложили кому угодно выкупить остаток тиража за совершенный бесценок. Кротов, не будь дурак, и выкупил. На следующий день ему позвонил обиженный Шанин:

— Что же ты, редиска! Я сам собирался выкупить завтра!

Ладно, инцидент проехали. Но однажды, совершенно случайно, Кротов при мне упомянул себестоимость «Уроков». Оказывается, она была вовсе не 15, а 8 рублей! Хитрец Шанин полагал, что если вдруг я захочу проверить цену и позвоню в типографию сама, придумав похожие параметры книги, то мне, как человеку со стороны, назовут полную цену. А у него и у Кротова, как у постоянных клиентов, давно большие скидки.

Ну, с тех пор постоянным клиентом он быть перестал. Работники Раменской типографии, наверно, его именем непослушных детей пугают.

Получается, книга была издана исключительно на мои деньги. Своих Шанин не вложил, но себе забрал 1200 экземпляров. А на остатки забил, оставил на типографском складе.

Я возмутилась, звоню Шанину: что за дела? А он хоть бы смутился:

— Так тебя же тогда цена устроила? Устроила.

Как себя вести с человеком, для которого понятия чести не существует? Ни стыда, ни совести.

Тем не менее, книга получилась хорошая, и мне продавать её было не стыдно, в отличие от первого сборника. И главное — с неё началась моя книготорговая деятельность, за что Шанину великое спасибо. В этом году ей (и книге, и деятельности) исполнилось 10 лет, и в честь юбилея я решила наконец издаться самостоятельно.

А продаюсь я теперь несравненно лучше. Потому что научилась и раскрутилась.

КАК ТЕТЯ ША ЗАДУШИЛА МУЖНИНО ДЕТИЩЕ

В начале 2000-х Валера Шанин совершил кругосветное путешествие. Кого эта фраза не впечатлила — а попробуйте-ка сами. Я вот не берусь.

Заняло у него это два года, причём почти год он не ездил, а работал в Австралии и кормил семью. Что, с одной стороны, похвально, а с другой — непонятно, почему три работоспособные женщины, живя в Москве, сидели у него на шее. Жена и две уже взрослых дочери. Ладно, дочери — студентки, они учились. А жена маялась бездельем и по субботам собирала у себя дома Школу автостопа, храня традицию.

Зовут жену Лана, а совсем не Светлана, как некоторые думают. К ней прилипло прозвище «тётя Ша». Она сама никогда не путешествовала, только на пикники немножко выезжала, и проживала чужие жизни, как хозяйка корчмы. Мы много и плотно общались с шанинской семьёй, пока у тёти Ша не начал портиться характер. Ни с того ни с сего. Она стала рассказывать нашим людям друг о друге злые сплетни, а потом и в глаза говорить такие гадости, что завсегдатаи один за другим уходили из тусовки. И не просто гадости, но и глупости: например, упорно обвиняла всех, кто присутствовал в определённый день, в некой мистической связи с пропажей своего любимого кота Максима.