Девушка не нашего круга

– А тутошние полицейские ни бутылки, ни бокалов ваших здесь, на месте, не нашли?

– По ходу, нет.

Довольно безнадежно я прогулялся по берегу. Заметил зацепившийся за булыжники и водоросли осколок толсто-стеклянной шампанской бутылки. Хоть и выглядел он изрядно обточенным морем, я не поленился, скинул туфли и носки, засучил брюки, залез в воду. Чем черт не шутит, а вдруг? Достал осколок, глянул на свет. Нет, конечно, никаких пальчиков. Больше ничего, кроме тины морской, мне стихия в этот раз не вынесла.

Поехали с терпилой обратно в поселок. По пути я отметил чуть пообочь дороги вышку мобильной связи. Значит, я ее правильно по карте идентифицировал и запрос в УСТМ послал. Будем надеяться, дадут мне телефоны красоток, что засветились здесь в ночь, когда произошел гоп-стоп.

* * *

К мазанке на окраинной улице станицы Красивая, где проживали Настя и Юля, триумфально подкатила красная «Ауди»-седан.

Пыль, вздыбленная колесами на немощеной грунтовой дороге, медленно оседала.

Андрей выскочил с переднего пассажирского сиденья, галантно открыл перед девушками заднюю дверцу.

Юля с Настей царственно выплыли из авто – словно всю жизнь за ними ухаживали столь галантные кавалеры.

Артем тоже вышел из-за руля, достал из багажника сумки сестренок, помог внести за калитку.

Пространство внутри двора мимолетно поразило его своею чистенькой бедностью. Девушек никто не встречал – мама, она же тетя Ира, была на работе.

– Мы придем вечером, – безапелляционно сказал Артем. – Часов в шесть.

Они с Настей поцеловались на прощание.

Андрей целовать свою Юлю не стал.

Оба парня вернулись к машине. Уселись.

– Ты получил свое? – цинично спросил спутника Андрей.

Артем только усмехнулся.

– Вижу-вижу по масленым глазам и общему довольству, что получил. Тогда – ходу? Что здесь задерживаться? Через восемнадцать часов плюс-минус час триумфально въедем в Москву.

– Не, я повременю.

– Что, жаба душит из-за кольца с брюликом, что ты Настьке подарил? Брось, не жмотись. Курица того стоит.

– Я тебе сказал женюсь – значит, женюсь. Теперь я просто не могу отказаться от своего слова, как честный человек.

– Да ты совсем, я смотрю, на южном солнце перегрелся.

– Не знаю. Но пока мне с Настей хорошо и интересно. И я не собираюсь от нее сломя голову бежать.

– Смотри, поздно будет. Коготок увязнет – всей птичке пропасть.

– Пока не страшно.

– Серьезно? Останешься? Будешь знакомиться с деревенской тещей? Просить руки и сердца дочери?

– Почему бы и нет? Мне интересно.

– Любопытство сгубило кошку.

– И пусть.

– Ууу, нет, с меня хватит. Я выхожу из игры. Можешь меня отвезти в ближайший аэропорт?

– Сколько туда ехать?

– Минутку. – Андрей заглянул в смартфон. – Километров сто с копейками.

– Погнали. И ты что, просто исчезнешь? Без ссор и объяснений? Юльку не жалко?

– Я позвоню ей: рыбка, твой птенчик вынужден улететь на заседание малого Совнаркома. Подробности письмом.

– Какой же ты до беспредела циничный!

Полистав в телефоне интернет-сайты, Андрей объявил:

– Ближайший рейс на Москву через четыре часа. Успеем?

– Попробуем.

– Вперед! Уф, вечером буду в Москве, слава богу. Что передать от тебя твоей Кристине?

– Не надо ей ничего от меня передавать. Я сам свяжусь с ней, если понадобится. И все объясню-растолкую.

Резко развернувшись, вздымая станичную пылюку, «Ауди» берет с места в карьер и мчится по направлению к междугородной трассе.

* * *

А вечером Артем, как и обещал, подъезжает все к той же калитке – только на этот раз один, без Андрея. Юля исчезнувшего друга не ждет – видать, он успел позвонить или написать и с нею объясниться. Младшая девушка ничуть не переживает – во всяком случае, наружно – она так же, как обычно, мила и весела. А вот Настя дергается: неужели и впрямь?.. Все всерьез? И это не фарс, не розыгрыш?.. Москвич на многомиллионной «Ауди» будет официально, через названую мать, просить ее руки?!

Страшно нервничает и тетя Ира. Она приезжала на своем велике на обед – тут-то ее девчонки и огорошили известием о предстоящем высоком визите. Пришлось в шесть рук мыть, скоблить, чистить, готовить. В относительный порядок, конечно, двор и дом привели – но оставалось множество вещей, которые так быстро не починишь, не исправишь, которые так хорошо стали заметны в ходе подготовки самим хозяевам и за которые перед столичным гостем стыдно: старые, потрескавшиеся, рассохшиеся и облупленные рамы в мазаном домике и летней кухне; вкось и вкривь накренившийся забор-рабица; мощная трещина, из-под которой выглядывают глина и дранка, на стене кухни… Да и много других недоделок – к ним хозяева вроде бы притерпелись и не замечают, – но при визите свежего человека они всем своим безобразием выступают наружу (во всяком случае, в воображении здешних обитателей).