Девушка, не умеющая ненавидеть

– Нет, ты не понимаешь, я же просто боялась, что растеряю все душевные силы, как только увижу его… О каком отказе от него можно было бы говорить, если бы я почувствовала на себе его взгляд, да у меня бы голова закружилась, я лишилась бы чувств…

– Да понимаю я все. Сама такая. К тому же ты действительно не самым лучшим образом выглядела, а потому чувствовала бы себя неуверенно… А теперь представь себе, что испытывал он, Гриша, когда ты отказывалась от свиданий с ним.

– Вариантов не так много… Он мог подумать, что я его разлюбила. Или что я считаю его виновным в том, что оказалась за решеткой.

– Но он мог и не знать об этом… Вы разговаривали с адвокатом?

– Постой… Как это – не знать?

– Я уже пыталась тебе намекнуть, что Нина, заводя уголовное дело, могла и не посвящать Гришу во все это, скрыла это от него…

– Да зачем?! Глупости! Наоборот, она должна была бы рассказать ему о том, какая я плохая, что я ограбила их дом…

– Ты сама-то понимаешь, что говоришь? Да если бы она рассказала ему об этом, он сразу же взялся бы за твое освобождение, вернее, не допустил бы суда!

– А я так тоже думала… Да чего я уже только не думала!

– Ты, дурочка, рвала все письма, что тебе приносил его адвокат… А вдруг бы ты узнала что-то очень важное? Может, он уже к тому времени был в разводе с Ниной или собирался разводиться?! Что, что говорил тебе адвокат?

– Я запрещала ему говорить о Грише. Мы обсуждали лишь возможность моего досрочного освобождения.

– Да ты сама все разрушила… Хотя… Не расстраивайся. Жизнь не кончилась. Может, все еще сможешь вернуть… Главное – узнать всю правду. Вот отпразднуем старый Новый год, проводим Орловых и вплотную займемся твоим делом. Я найду человека, который поможет нам отыскать всех тех, кто был замешан в этой отвратительнейшей истории с лишением тебя квартиры, судимостью… Уверена, что твоей сестре кто-то помогал. У нее какие-то мощные связи, честное слово! Не уверена, что даже я со своими деньгами смогла бы, к примеру, добиться того, чтобы какого-то там заключенного перевели из одной колонии в другую… Это очень сложно сделать! Здесь нужны совершенно особенные связи, понимаешь?

Выстрелы раздались со стороны леса. В ночной тишине они прозвучали невероятно громко, словно стреляли за окном.

Тамара вскочила, бросилась к горящим светильникам, расставленным по всей комнате, и принялась их выключать. Я же задернула плотно все шторы. Мы спрятались между диванами, на мягком ковре и даже пригнули головы.

– Вот дуры! – прошептала я. – Чего прячемся?

– Близко стреляли… – ответила, едва дыша от страха, Тамара. – Как будто в саду…

– Да что им здесь делать? Думаю, это в лесу… Приехали на разборки…

Но меня всю трясло.

Когда же мы услышали шум со стороны кухни, буханье, глухие удары, меня затошнило. Я просто окаменела от страха.

– Стучат, – Тамара прижалась ко мне. – Кто это может быть? Что им от нас нужно?

– Может, позвонить? – проговорила я онемевшими губами.

– Надо сходить, посмотреть…

– Тома, прекрати это! Хватит уже быть такой доверчивой, такой…

– …дурой, ты хочешь сказать? Да? А теперь представь, что я, к примеру, приехала к тебе сюда, в Переделкино, шла себе спокойно по улице с электрички. Ну, не так поздно, конечно, пораньше… А тут, рядом с домом стреляют! Какие-то мужики… И меня задело. Случайно. Я ползу к дому, стучу, а мне никто не открывает…

– Мы ничего не знаем. И почему ты решила, что стучит жертва? Может, это бандиты?

– Ну, тогда вызывай полицию.

– И что мы им скажем?

– Что стреляли.

– Хорошо. Они приедут и никого не найдут. Ни пуль, ни следов на снегу… Ни живых людей, ни мертвых тел…

Снова раздались удары, как если бы стучали чем-то мягким, вроде кулака в перчатке, по стеклопакетам.

– Ты оставайся здесь и держи телефон наготове, а я пойду посмотрю, – сказала Тамара. – Не дай бог там человек истекает кровью, и мы обнаружим его или ее на крыльце нашего дома… утром… Мы же себе этого никогда не простим… К тому же я уже и не боюсь. Бандиты не стали бы стучать в окна. Зачем им это?

– Тамара, – угрожающе прошипела я. – Может, ты и не боишься, а я боюсь. И дом не наш. Я не собираюсь никого впускать. И зачем стучать, почему не звонили?

– Звонок не работает, кажется.

– Все-таки я выйду и посмотрю.

– Ты больная, что ли? Совсем страх потеряла?

– А я нож возьму, кухонный. На всякий случай. Тот, японский, с ручкой из слоновой кости, острый… Что, удивлена? Забыла, где я провела полтора года?

Она встала и побежала по ковру неслышно, в одних шерстяных носках, к двери и растворилась в темноте, а я, объятая ужасом, парализованная страхом, почувствовала, как проваливаюсь куда-то сквозь пол и землю, сквозь слои цветных миров, ввинчиваюсь по спирали в самую бездну… Разве я могла предположить, что войду второй раз в одну и ту же воду…