Девушка, общавшаяся с Богами

— Эти места ещё в давние времена Древние Боги заколдовали. Заклятие на горы наложили. Зайти сюда Личным Путём можно, а вот выйти…

И человечек, соболезнуя, развёл мохнатыми ручками.

— Понятно, — протянула я. — Но зачем им это надо было? Чем им Личный Путь помешал?

— Чтоб не ходили, куда не следует, — проворчал кимрак.

— А куда — не следует? — сразу заинтересовалась я.

— А вот у них и спроси, — ехидно посоветовал человечек.

— Ну, ладно, ходить Личным Путём запретили, чтобы куда-то там не попасть. Но почему на мыслеречи разговаривать нельзя? Она-то им чем помешала?

— А чтоб друзья на помощь колдуну не бежали. А то начнут тут демонстрации спасателей устраивать, не протолкнуться будет. А так — пропал и пропал. Нечего было лезть, куда не надо.

— Дааа, — протянула я. — Порядочки тут у вас. Тогда почему у меня получилось костёр разжечь огненным шариком? Это же колдовство.

— Колдовать можно, но только для личных нужд, — пояснил Дух гор. — Ну, огонь развести, еду приготовить. Ничего другого тоже не получится.

Я приободрилась: не зря я, значит, над трансмутацией маялась и огненными шариками камин разжигала. Смерть от голода мне определённо не грозит. Хоть этому порадоваться можно. И — не сдержав любопытства, опять спросила:

— А почему всю магию не отменили?

Дух пожал мохнатыми плечами:

— Так маги без колдовства беспомощны, как младенцы. Ни огонь развести, ни поохотиться, ни от зверя дикого защититься — ничего не могут. Мрут пачками. Неинтересно.

И оживился:

— Ты огненные шары пускать умеешь?

Я кивнула:

— Умею. А что, ими тут стрелять можно?

— Можно, — заулыбался кимрак. — Раньше тоже нельзя было, но мой дед у Древних Богов выпросил разрешение. Они его уважают, поэтому пошли на уступку. Он у меня вообще старичок с юмором. У него любимое развлечение — от огненных шаров уворачиваться. Ночью как примется путника пугать, тот начинает шарами отбиваться: шум, треск по всей округе, шары в темноте светятся красиво. Дед от радости хохочет, маг с перепугу усилия удваивает. Красота — неописуемая. Так и веселятся, пока у мага силы не кончатся. Ну, а как свалится без памяти, так дед от него и отвязывается. Он же не злодей какой — беспомощного человека губить.

— Да уж, — поёжилась я. — Забавник был ваш дед.

— Ага, — разулыбался кимрак. — Дед у меня классный. Вот вернётся, я вас познакомлю.

— Он жив? — ужаснулась я.

— Конечно! Он ещё не старый, и семи тысяч лет не исполнилось.

— А сколько вы живёте?

— Ну, до десяти тысяч все доживают, а дальше — от образа жизни зависит. От питания правильного, двигательной активности.

— Ну, да, — согласилась я. — Здоровый образ жизни — это наше всё. А где он сейчас?

— К отцу в гости улетел. Отец у меня в Гранитных горах живёт, в Лаверии. Дед уж лет двести с ним не встречался, решил повидаться. Меня тут оставил за порядком приглядывать. Чтобы местные жители не расслаблялись. А я его подвёл, не смог тебя напугать.

Мохнатик горестно вздохнул.

— Да ты что! — возмутилась я, даже не заметив, что перешла на «ты». — Ещё как напугал! До сих пор поджилки трясутся!

И предложила, пытаясь утешить расстроенного парнишку:

— Хочешь, я ночью в тебя огненными шарами постреляю?

— Хочу! — обрадовался кимрак. — Я тоже эту игру люблю.

— Хорошо, как совсем темно станет — поиграем, — кивнула я. — А сейчас скажи мне, в какую сторону двигаться надо, чтобы быстрее из заколдованной зоны выйти?

Кимрак махнул рукой, показывая направление:

— Туда шагай. Дня через три выйдешь к перевалу. Ещё через пару дней озеро увидишь. Ну, а за ним уже совсем рядом будет. Так что, дней за пять доберёшься.

— За пять?! — схватилась я за сердце. Это ж сколько мне по горам ползать придётся, да ещё в одиночку? Я ж с ума от страха сойду! Да и ходок я ещё тот. Запросто могу в пропасть свалиться. Или ногу подвернуть. Или…

— Да не трусь, — фыркнул кимрак. — Доберёшься как-нибудь.

И спросил:

— Тебя как зовут?

— Селена. А тебя?

— Фэррыхтин. Меня так в честь деда назвали. Его Фэррыхтом зовут.

— Тебе сколько лет? — поинтересовалась я.

Кимрак вздохнул:

— Восемьсот.

И посмотрел исподлобья:

— Что, тоже сейчас скажешь, что маленький ещё в одиночку горы стеречь?

— А кто-то так говорил? — сочувственно улыбнулась я.

— Отец ругался. И… — Дух замолчал, словно чуть не выдал какую-то тайну. Потом продолжил: — Но дед сказал, что я уже вполне самостоятельный и могу присмотреть за порядком. Он же меня всему научил.

И Фэррыхтин снова вздохнул:

— Наверное, отец был прав. Ты вон совсем не испугалась.

— Не грусти, — улыбнулась я. — Успеешь ещё людей попугать. Какие твои годы. А у тебя друзья есть?

— Откуда? — возмутился моей недогадливости кимрачонок. — Мы с дедом тут вдвоём живём. Здесь даже зверей почти нет. Одна радость — путник какой забредёт. Да и те редко бывают. Последние лет сорок назад заходили.

— Скучно тебе, наверное? — посочувствовала я малышу. — Ну что за жизнь без друзей. Хочешь, я твоим другом стану?

— Хочу, — заулыбался кимрачонок. — А что друзья делают?

— Играют вместе. Помогают друг другу. Из беды выручают, — начала я перечислять прелести дружбы. — Гуляют, разговаривают обо всём. Вот как мы сейчас.