Девушка, общавшаяся с Богами

Рэвалли зашёл в кабинет Начальника Тайной Магической Полиции незадолго до окончания рабочего дня. После разговора со Стэнном и ухода Селены Заместитель Начальника весь день чувствовал себя так, словно в грязи вывалялся. Постоянно хотелось отряхнуться. Для человека, всегда тщательно следящего за своим внешним видом, это было очень неприятное ощущение.

А когда он увидел поникшего Стэнна, безжизненно сидящего за столом, это ощущение стало просто невыносимым.

Заметив вошедшего друга, Стэнн схватил со стола первый попавшийся лист бумаги, и сосредоточенно в него уставился, крутя в пальцах ручку. Потом поднял голову и сердито заговорил:

— Бумаги, бумаги. Конца и края нет. Сегодня целый день их разбираю, закончить не могу.

Рэвалли сочувственно усмехнулся и потянул листок к себе:

— Если ты их все читаешь вниз головой, то я не удивлён, что ты за весь день ни одной не подписал.

Стэнн хмыкнул и уже более осмысленным взглядом окинул лежащие перед ним документы. Потом собрал их в стопку, отодвинул на край стола и посмотрел на своего заместителя с горькой улыбкой:

— Рэв, я плохой колдун и начальник никудышный. Я не могу сосредоточиться. Вся моя выдержка куда-то исчезла. Я думаю только о Селене. Ко мне недавно Лэррис заходил, мы о чём-то говорили. Я сейчас пытаюсь вспомнить наш разговор… Пусто, понимаешь? Ни слова не помню. Гнать меня надо из Тайной Полиции, раз моя работа так зависит от моего настроения. Я должен держать себя в руках — и не могу. Не могу, Рэв! А больше всего мне сейчас хочется побиться головой об стену, чтобы снести мою бестолковую башку.

— Ты не пробовал поговорить с Селеной? — осторожно спросил Рэвалли.

— Она не отвечает! Я вызываю её постоянно, но она не отвечает!

От отчаяния, прозвучавшего в голосе друга, по коже побежали мурашки. Рэвалли передёрнул плечами, сел напротив Начальника:

— Что мы сделали не так?

— Мы всё сделали не так, — зло ответил Стэнн. — Она здесь всего второй день. У неё нет ни друзей, ни знакомых, к которым она могла бы обратиться за помощью. Она в новом для себя мире.

Рэвалли хотел сказать, что мир для неё не нов, но Стэнн не дал ему и рта раскрыть:

— Ты не понимаешь, Рэв. Одно дело быть тут во сне, когда всё кажется простым и радостным, когда ничего не воспринимаешь всерьёз, потому что в любой момент можешь проснуться и этим избежать самой страшной опасности. Другое дело — прийти в мир, ставший реальностью, с человеком, которого почти не знаешь, потому что, повторяю, во сне всё видится немного по-другому. Сам вспомни, как сны от реальности отличаются. И этот человек, которому она доверилась, на которого надеется, как на защитника и помощника, вдруг бросает её в самый сложный момент, бессовестно ей лжёт. Что она должна теперь о нём думать? Как ей теперь жить в этом мире, который так жёстко с ней обошёлся в первый же день её появления в нём?

Рэвалли молчал. За день раздумий он и сам пришёл к такому выводу, но гордиться своей прозорливостью не хотелось.

Стэнн тоже помолчал, рассеянно вертя в руках ручку, потом отбросил её в сторону и горько продолжил:

— Может быть, я бы и не понял так её переживания, если бы не испытал их на себе, попав в чужой мир и лишившись памяти. Это ужасно — чувствовать себя совершенно беспомощным и знать, что поддержки ждать неоткуда. Но там, в том мире, Селена не раздумывая кинулась мне на помощь. Даже дала себя настоящую заколдовать, только чтобы иметь возможность искать меня. А здесь, в моём мире, я её бросил на произвол судьбы и даже пальцем не пошевелил, чтобы ей помочь. Так я ей отплатил за её самоотверженность и любовь. А теперь она бродит где-то в одиночестве и решает, стоит ли предавший её человек её любви и не лучше ли ей уйти домой, в знакомый и родной мир, где у неё есть любимая сестра и хорошая подруга, готовые всегда помочь в трудную минуту.

Стэнн резко встал, отошёл к окну, постоял, глядя на качающиеся под ветром деревья. Ему хотелось орать в голос, перевернуть стол, разодрать все бумаги. Словом, как-то выплеснуть копившиеся весь день злость на себя и безнадёжное отчаяние. Но он только сжимал кулаки и кусал губы, безуспешно пытаясь взять себя в руки.

Рэвалли подошёл, встал рядом, положил руку на плечо. От поддержки друга стало немного легче, и Стэнн снова заговорил:

— Больше всего я боюсь, что она решит уйти. Если она уйдёт…

Голос сорвался, и Стэнн снова закусил губу, чувствуя, что ещё немного — и он расплачется, как мальчишка. А ведь последний раз он плакал… когда же он плакал? Пожалуй, в семнадцать лет, в тот день, когда исчезла Селена. А сейчас она снова может исчезнуть. И он опять не может сдержать слёз. Как же глубоко проросла в нём любовь к той девочке в розовом платьишке. Видимо, теперь уничтожить её можно только вместе с его жизнью.

— Стэнн, — Рэвалли легко провёл рукой по его волосам, успокаивая, и сразу стало легче. Но Стэнну сейчас не нужно было колдовство друга:

— Не надо, Рэв, — процедил он сквозь зубы. — Селене никто не помогает в её боли, и я тоже должен справиться сам.

Рэвалли отошёл от окна, сел за стол и хмуро произнёс: