Девушка Online

Я удаляю страницу на Фейсбуке, снова игнорируя новые сообщения.

Потом закрываю ноутбук. Затуманенный во время приступа мозг начинает проясняться, и я стараюсь найти ответы на важные вопросы. Как это случилось? Кто рассказал про меня и Ноя в «Следим за звездами»? От кого они узнали про мой блог?

Первым делом я думаю на Олли. Он единственный, кто знал, что Ной – это Ной Флинн. Но я сказала ему только то, что познакомилась с ним Нью-Йорке. Я не говорила, что между нами что-то было. И Олли не в курсе, что я веду блог. Единственный, кто знает про мой блог – это Эллиот.

У меня сводит живот. Вряд ли Эллиот мог так поступить. Но он так странно себя вел, когда мы говорили о Ное, а вчера оставил в моем блоге очень резкий комментарий. Нет, Эллиот на такое не способен. И он не знал, кто Ной на самом деле. Или знал? Я вспоминаю, как, увидев фотографию Ноя, Эллиот сказал, что лицо кажется ему знакомым. Неужели он узнал Ноя Флинна, но смолчал? Не поэтому ли он так быстро сменил тему разговора? Только не это. Неужели Эллиот продал историю прессе? Смотря в одну точку на стене, я представляю, как Эллиот отсылает в «Следим за звездами» анонимное письмо. Как ни ужасно, но это похоже на правду. Эллиот очень ревновал меня к Ною, злился, что я пишу о нем в блоге. Потом он увидел фото и придумал, как на корню разрушить наши с Ноем отношения. Должно быть, вчера он не пошел со мной гулять по городу, потому что уже придумал этот план. И с тех пор Эллиот не выходил на связь. Прежний Эллиот за такое долгое время постучал в стену хотя бы раз. И он наверняка видит, что творится в сети. Когда Меган загрузила дурацкое видео с трусами, Эллиот меня тут же предупредил по эсэмэс и попросился зайти. А на этот раз – молчит.

Суровая правда обрушивается на меня. Такое чувство, что кто-то с размаху ударил в живот. Сначала предал Ной, теперь Эллиот. Но с Ноем мы, по крайней мере, едва были знакомы, и я могу списать все на неумение видеть людей. Но Эллиот? Эллиота я знаю всю жизнь. Он – мой лучший друг. Или был им.

Я не успеваю заплакать – в комнату входит мама. Она ставит чашку чая на прикроватную тумбочку и садится рядом со мной.

– Милая, тебя точно не тревожит ничего серьезного? Может, ты хочешь чем-то поделиться?

Я мотаю головой, опасаясь, что если заговорю, то не смогу сдержать слезы.

– Ладно, если передумаешь, я всегда тебя выслушаю.

Я киваю и из оставшихся сил изображаю улыбку. Мама уходит, а я сижу с закрытыми глазами, пока не входит папа с тарелкой блинчиков в руках.

– Вот, приготовил по фирменному рецепту Сейди Ли, – произносит он с улыбкой.

Становится больно от мысли, что мне безумно понравилась Сейди Ли. Но она – всего лишь еще один человек в списке предавших меня.

Папа уходит вниз, взяв с меня обещание кричать ему, если что-нибудь понадобится. Я отставляю тарелку блинов и смотрю в пустоту. Я так опустошена и измотана, что хочется одного: лежать в кровати и ждать, пока все не закончится. Если это когда-нибудь закончится.

Каждый раз, когда телефон пиликает о новом уведомлении, меня пронзает страх. В итоге я выключаю мобильный и прячу его вместе с ноутбуком на дно шкафа, засыпав сверху одеждой. На какое-то время мне становится спокойнее, кажется, что никто до меня не доберется. А потом я воображаю, как шкаф заполняют горы оскорбительных сообщений, готовых свалиться на меня, как только я открою дверцу.

И снова мной овладевает паника. Но на этот раз я помню, что надо делать. Я закрываю глаза и представляю страх внутри меня: большой черный шар заполняет грудную клетку. «Я волнуюсь, но это нормально», – говорю я ему и заодно себе. «Это нормально». И вместо того, чтобы паниковать и стараться не думать о страхе, я заставляю себя увидеть его внутри. Черный, густой, пугающий комок. Я делаю глубокий вдох через нос. И еще один. «Это нормально», – шепчу я вполголоса. И страх начинает съеживаться. И тогда я понимаю, что у меня на самом деле все нормально; страх меня не убьет. И еще одна мысль приходит в голову: нынешние события меня тоже не убьют. «Это нормально». Делаю глубокий вдох – и страх уменьшается. Теперь он не больше теннисного мячика. Он бледнеет до серого, потом белого, золотого. Еще вдох. За окном кричит чайка. Я думаю о море, и на лице появляется слабая улыбка. «Это нормально». Я могу контролировать приступ. Я представляю, что сижу на берегу, и солнце наполняет мое тело золотым светом. «Это нормально».

Не меньше часа я сижу с закрытыми глазами, слушаю крики чаек и концентрируюсь на дыхании. Потом раздается стук в дверь.

– Пен, можно войти? – спрашивает Том.

Я открываю глаза и расправляю плечи.

– Входи.

Едва Том пересекает порог, я понимаю, что он все знает. Никогда раньше не видела его таким встревоженным.

– Я сейчас выходил в Интернет, – начинает он, присаживаясь в изножье кровати. – Это правда? Ты с Ноем Флинном?..

Я опускаю голову.

– Он что, тот самый Ной, о котором мама и папа все время говорят? Тот, у которого вы останавливались?

Я киваю и поднимаю глаза на Тома.

– Но я не знала, кто он. Честно. Я о Ное Флинне раньше не слышала. А ты?