Девушка полночи

Она вытолкнула тележку с моющими средствами из лифта и приложила к двери магнитную карту. В коридоре было темно. Любе пришлось снять желтые резиновые перчатки, чтобы включить свет. На протяжении всего коридора загорелись неоновые лампы. Копаясь в поисках ключа от кабинета президента, женщина почувствовала запах сигаретного дыма. Она удивилась. Во всем здании действовал запрет на курение, а на потолке мигали красным светом противопожарные датчики. Судя по всему, они не работали. Женщина подумала, что, видимо, ей придется задержаться чуть дольше, чтобы открыть окна и проветрить зал. Иначе у нее могут быть неприятности. Тележку она оставила в коридоре и вошла в комнату, где вдоль окон располагалось несколько десятков рабочих мест для информатиков, обслуживающих SEIF. Только сейчас до нее донесся тихий разговор.

– Что ты собираешься с этим делать?

– Не знаю, – прозвучал ответ. На некоторое время повисла тишина, а потом просьба: – Пойми, я должен.

– Ты всегда должен что-то делать?

– Мне надо.

– Ничего не надо. Разве что ты сам хочешь.

– Есть еще кое-что.

– Еще кое-что?

– Там кто-то есть. – Мужчина перешел на шепот.

Продолжения Люба уже не слышала. Она направилась с тележкой в сторону беседующих, по дороге методично протирая столы. Сотрудникам было приказано ничего не оставлять на столах, никаких личных мелочей. По окончании рабочего дня они убирали все в тумбы, находящиеся под столами, и запирали их на ключ. Все ключи были одинаковые, но большинство из них этого не знали. Достаточно было одного, чтобы открыть несколько десятков шкафчиков. Обычно Люба управлялась с этой частью офиса за двадцать минут. Мужчины больше не произнесли ни слова. Один из них выключил компьютер. Потом перенес грязные кружки в специально выделенную для этого зону и вытряхнул пепельницу в мусорную корзину. Второй мужчина стоял без движения, боком к ней. Он молчал. Когда она приблизилась к нему, он повернулся спиной и потянулся к вешалке за курткой.

– Добрый день, пани Люба, – улыбнулся Войтек Фришке. Она знала его, он работал здесь с прошлого лета и часто засиживался по ночам. Бывало, что включал на полную мощь тяжелый рок. Она иногда заглядывала ему через плечо, но ничего из увиденного не понимала. Таблицы, графики, какие-то распечатки счетов. Сейчас он обратился к ней, как всегда, очень вежливо: – Я оставил тут чашки. Вы справитесь или мне это сделать?

Она махнула рукой. Ей всегда приходилось мыть за ним чашки, но он никогда не был таким разговорчивым. Она подумала, что неспроста он так расшаркивается.

– Лучше постарайтесь выспаться, – ответила она с акцентом и с удвоенной силой принялась отмывать пепел и кофейные подтеки с его стола. На чистоту ему было плевать, это точно.

Фришке взял входную магнитную карту, подал знак товарищу. Тот повернулся и уважительно поклонился. Люба потеряла дар речи. Они были двойниками. Пока тот другой наматывал на шею клетчатый шарф, она успела заметить на его воротнике колоратку[40].

Сама по себе абстиненция не означала отрезвления. Саша прорабатывала это со своим лечащим врачом, об этом можно было прочесть в каждом бюллетене анонимных алкоголиков. Корень ее пьянства был не в пьющей, маргинальной семье. На собраниях она часто слышала истории об избиениях, домогательствах, недостатке любви. Бред. Есть миллионы людей, переживших травму, но не попавших в клуб АА. Несмотря на то что склонность к алкоголизму наследуется генетически, факт наличия пьющих родственников не обещает развития зависимости. Саша в течение долгих лет раздумывала над тем, почему она заболела. Она по-прежнему стеснялась определения «алкоголичка» и редко произносила его вслух, потому что хорошо знала, какие ассоциации оно вызывает у большинства людей. А ведь она никогда, даже пребывая в глубочайшем запое, не была похожа на забулдыгу. Собственно, именно так она себя оправдывала. «Я не такая, как они: постоянные посетители баров или те, кто толпятся у пивного ларька либо валяются на улице. Настолько низко я не пала. И никогда не паду», – уговаривала она себя. Всегда опрятно одетая, благоухающая парфюмом, она очень долго успешно совмещала алкоголь и работу. Однако некая внутренняя пустота, которую она старалась физически заполнить, не проходила. Поэтому Саша не могла остановиться и так долго не расставалась с бутылкой.