Девушка полночи

– Посмотрим, – сказал он, но Саша знала, что это означает категорическое «нет». Будь у него формальные основания остановить ее, он сделал бы это. Но она провела уже все интервью, собрала материалы, у нее было сто восемьдесят анкет преступниц разного возраста, разного социального происхождения. Ей осталось только правильно систематизировать данные, проанализировать их и написать работу. В том, что защитится, Саша была уверена. Даже если результаты не будут ошеломляющими, все равно она станет первой.

Было еще кое-что, о чем Саша не могла сказать Абрамсу. Ей хотелось уехать, сменить окружение главным образом из-за него самого. Она никогда не дала ему понять, что ей хотелось чего-то большего, он тоже ни разу не перешел границ, но это висело в воздухе. Все сплетничали о них. Исключительно способному Абрамсу никогда раньше никто не нравился. Жизнь старого холостяка начиналась и заканчивалась научной работой. У него было только два романа, но он не жил ни с одной из возлюбленных. Первая ушла, сказав, что не собирается конкурировать с его работой. Другую – любовь всей своей жизни – он оставил сам.

– Она постоянно опаздывала, – так он объяснил разрыв.

Таким образом, все свое время Том посвящал терзанию студентов и докторантов, выжимая из них последние соки. Однако Саше удалось добиться его благосклонности, и она сама не понимала, как это получилось. Даже Кантер был обеспокоен этим. Однажды он вызвал Залусскую на разговор и попытался выяснить, есть ли роман между ней и Томом. Кантер отметил, что не видит для этого никаких препятствий, они оба взрослые люди, но тем не менее это не должно сказываться на ее работе, и он предпочел бы, чтобы они не афишировали свои отношения. Саша удивилась, резко опровергла его догадки. Но наконец начала замечать то, о чем давно говорили в институте. Судебная психология – совсем маленький факультет Хаддерсфилдского университета, а сплетни – как и везде – расходятся очень быстро. С этого момента она не могла уже спокойно переносить странные взгляды, намеки, тем более что понимала, насколько глубоко Абрамс вошел в ее частную жизнь. Саша не хотела притворяться, играть, Том ей действительно нравился. Пусть себе говорят, думала она. Еще ей хотелось, чтобы у Каролины был перед глазами хороший образец мужчины, девочка называла Тома дядей.

Все изменилось, когда Абрамс пригласил Сашу отужинать вдвоем. Он был известным сквалыгой, а кабак выбрал дорогой. Саша знала, что он хочет ей что-то сказать. Под каким-то ерундовым предлогом она отказалась от свидания, так как очень боялась, что вечер вдвоем все испортит. Том был для нее сейчас единственным близким человеком, она верила ему и всегда могла на него рассчитывать. Но каждый новый ход приближал бы расставание. Если бы она сказала ему, что не испытывает взаимности, потеряла бы его навсегда. К тому же, несмотря на то что мысль об одиночестве до конца дней давалась ей с трудом, она не была пока готова к совместной жизни с кем бы то ни было. Поэтому предпочла спешно уехать. Ей хотелось бросить все и дать себе время подумать о будущем.

Открыто она была противницей общего представления о том, что женщина чувствует себя настоящей женщиной только тогда, когда у нее есть мужчина. Но в глубине души одиночество было ей в тягость. Клеймо матери-одиночки давало о себе знать на каждом шагу. Она была одна, но не одинока (читай: несчастна). У нее были ребенок, работа, правильно организованное время. В этом одиночестве было много достоинств. Ей удалось сохранить финансовую независимость, научную активность. Она жила как хотела. Никто не указывал ей, что делать. Трудновато было только в праздники и во время отпуска. У всех в ее окружении были семьи, и она не вписывалась ни в одну из компаний. В такие моменты Саша уговаривала себя: быть одной хорошо, это позволяет много работать, а работа делает тебя свободным.

Если говорить об эмоциях, то их просто не было. Саша была словно заморожена, пребывала в ожидании чего-то, что никак не приходило. Правда, когда во время бессонных ночей она смотрела на свою жизнь со стороны, не ощущала ничего, кроме жалости. В глубине души она чувствовала себя хуже и слабее других, но никогда бы не призналась в этом публично. Быть с мужчиной из-за того, что так принято, она тоже не сможет. Саша предпочитала свою одинокую жизнь отношениям ради отношений или, еще хуже, ради денег или обманчивого чувства безопасности. Только иногда, очень редко, она мечтала о том, чтобы сбросить на кого-нибудь хотя бы одну из материнских обязанностей, позволить себе свободу, но пока это было, к сожалению, невыполнимо. Каждый день она была на посту, как дневальный. У Каролины только она одна, а дочь для нее важнее всех на свете. Пока, кроме Каро, в Сашином сердце не было места ни для кого другого.