Девушка полночи

Залусская не сразу поняла, чем вызвано компульсивное поведение подозреваемой. В окно для наблюдений невозможно было разглядеть детали. Только после того, как Люция подняла голову, профайлер поняла, что атака на дежурную была жестом абсолютного, признанного поражения. Она жестом показала Духу, что ей необходимо поговорить с девушкой. Он сам пытался сделать это около часа назад, но безуспешно. Было решено подождать несколько часов прежде, чем повторить попытку. Но сейчас Саша изменила мнение: надо ковать железо, пока горячо. Подозреваемая отказалась от дачи показаний, упорно не признавала свою вину. Алиби у нее не было. Мотив слабоват, но за неимением других данных следователи были вынуждены придерживаться того, что есть. Ограбление плюс месть за обвинение в краже. Если прокуратура правильно это подаст, суд без проблем примет дело. У них есть показания чудом уцелевшей жертвы. Для прессы это было бы очень эффектно, для профессионалов – скользко, никаких доказательств. Однако этого было достаточно для того, чтобы задержать подозреваемую на сорок восемь часов. За это время нужно было накопать что-то еще, чтобы у суда были основания для ареста Ланге на три месяца.

– Не сейчас. – Дух раздраженно махнул рукой. – Ее адвоката до сих пор нет. Если он не появится в течение пятнадцати минут, то начинаем снятие пальчиков и все такое. Это важнее. После обеда можешь забрать ее в исповедальню.

Саша в очередной раз просматривала текущие материалы дела. Несмотря на муравьиного упорства труды Джекила на месте преступления, список вещдоков оказался короток. Гильза от пистолета 8-го калибра, предположительно газового, каким-то умельцем переделанного в огнестрельный. Следователи распространили по городу слух о том, что разыскивается такой тип пистолета. К сожалению, как никогда, ни одна из шестерок не поддалась искушению заработать несколько сотен. Был еще, правда, отпечаток папиллярных линий указательного пальца правой руки, взятой с ручки входной двери, – единственный, который годился для идентификации, но он точно так же мог принадлежать медикам и полицейским, как и жертвам. Пока было известно лишь то, что отпечаток не принадлежит Люции. Ее отпечатки имелись в базе.

Рядом с трупом Янека Вишневского были обнаружены ключи от «Иглы» и «Игольницы»; одно из колечек было обмотано ярко-розовой нитью мулине – любимый цвет Люции. Залусской казалось странным, что именно полиция увидела здесь связь с подозреваемой. Некоторым мужчинам кажется, что они прекрасно разбираются в женской логике. Хозяин ботинка, отпечаток которого был оставлен перед входом в клуб, тоже не установлен. Наконец, имелась еще голубая перчатка с заклепками. Дамская митенка из тонкой кожи, размер М. Вплоть до недавнего времени она была, наверное, очень стильной вещью. Сейчас помятый и перепачканный некой бурой субстанцией аксессуар напоминал грязную ветошь. Не считая гильзы, это было главное вещественное доказательство. Сначала возникло предположение, что перчатка принадлежит жертве. Но вторая перчатка, скорее всего составляющая пару первой, обнаружилась в квартире Ланге. Джекилу удалось снять с перчатки образцы крови жертв, а также кровь третьего, неизвестного пока человека. Немного, всего каплю. Снимать отпечатки папиллярных линий с такого материала не было смысла, они все равно не годились бы для сравнения. Но запаха и биологических следов было достаточно. Все с надеждой ждали результатов анализа ДНК. Если они совпадут с генетическим кодом Люции, им, возможно, удастся избежать громкого судебного процесса под прицелом СМИ, присутствия которых можно было ожидать уже на ближайшем заседании. Занимательной игры под названием «бабушка надвое сказала», то есть судебного разбирательства, боялись все. Убийство публичного человека всегда вызывает резонанс, поэтому в течение всего судебного процесса это дело будет главной новостью всех СМИ. Духновскому звонили сверху, наблюдали за каждым его действием. Сегодня умничал даже пресс-секретать. Все твердили ему одно и то же, как будто Дух работал здесь первый день: «Мы не имеем права на ошибку».

– Я или докажу вину этой барменши так, что комар носа не подточит, или мы все получим по ушам. Нельзя довести дело до показательного судебного процесса, – заявила прокурор Зюлковская. Она делала все, чтобы как можно быстрее бросить Люцию на растерзание прессе. Утверждала, что всегда найдется какой-нибудь доброжелатель, готовый донести на эксцентричную подругу. Хорошо, что ее начальник Ежи Межевский запретил проведение пресс-конференции прежде, чем будут готовы результаты ДНК-тестов.

– Чем дольше нам удастся держать эту информацию в тайне, тем лучше для следствия.

Дух вздохнул с облегчением: среди обвинителей все еще попадаются здравомыслящие люди. Он относился к Межевскому с уважением, поскольку считал его лучшим прокурором Польши.