Девушка с черным котом

— Человек — это его память, — Таенн вздохнул. — Человек, к какой бы расе он ни относился, соткан из своих воспоминаний, мыслей, и чувств, которые они вызывают. Очень часто воспоминания — это боль. Даже счастливые. Милосердный Берег, — Таенн усмехнулся, но как-то совсем не весело, — от воспоминаний тебя избавляет. Но обрати внимание, что все, находящиеся здесь, тем или иным образом отчаянно стараются уцепиться за то, чем они были раньше… точнее, чем являются на самом деле. Никто не исключение. А я, и такие, как я… Знаешь, я вот понимаю, что без этой памяти, возможно, я был бы счастливее. Мы стараемся поменьше вспоминать, Айрин. И немного даже завидуем тем, кто не помнит. Такой вот парадокс.

— Но почему? Вы не хотите быть собой? Ты же сам сказал, что человек — это его память, — возразила Айрин.

— А так же я сказал тебе, что от этой памяти больно, — напомнил Таенн. — Могу объяснить, почему. Проходить сквозь стены, летать на рыбах, перемещаться, куда вздумается, создавать любые предметы из ничего, умничать с обычными людьми, знать про них всё, или почти всё, быть пророком, проводником, наставником, учителем — это, конечно, очень круто и здорово. Знать про то, что Берег бесконечен, и что ты будешь вечно тут жив, здоров, весел, и тебе даже будет интересно — тоже неплохо. Но это никогда не заменит нам то, что мы потеряли.

— А что вы потеряли, Таенн?..

— Ты сама произнесла слово «Контроль», помнишь? Знаешь, что такое Берег — в принципе? Если упростить, то Берег — это бесконечное, замкнутое само на себе статическое пространство, перевалочная база между множеством миров. Под одной из версий Берег является побочным продуктом действий… как раз Контроля. Любого Контроля, именно поэтому Берег универсален. К сожалению, что-то в какой-то момент пошло не совсем так, как должно было, и… — Таенн запнулся. — Если Контролирующий погибает во время работы, он почему-то оказывается здесь.

— А если не во время? — Айрин не очень понимала, о чем он говорит, но чувствовала, что это очень важно. Пусть скажет сначала, уточнить можно будет потом.

— Если не во время — то не оказывается. Здесь только те, кто погиб в Сети. Сеть, чтобы тебе было понятнее, это ментально-энергетическое построение, система, в которой взаимодействуют между собой все без исключения обитаемые миры.

— Что-то знакомое, — Айрин задумалась. — Не знаю, откуда я это помню, но помню.

— Кстати, сюда попадают не все, — продолжил Таенн. — Если что-то идет уже совсем не так, часть таких же неудачников, как я, оказываются на Терре-ноль.

— Первый раз слышу, — покачала головой Айрин.

— Немудрено. Это, ни много, ни мало, нулевая точка в пространстве, которая, как многим кажется, даже не имеет физических координат. Хотя их вроде бы кто-то ищет.[10] Сам я там, конечно, не был, но знаю, что туда иногда выходят и аудиалы, и визуалы. Большая часть из них гибнет почти сразу после выхода.

— Ужас какой, — поежилась Айрин. — Таенн, это всё действительно как-то уж очень грустно и безнадежно. Похоже на какой-то водоворот, из которого нельзя выплыть.

— Да, похоже, — согласился Таенн. — Мне кажется, что когда-то Берег был другим. Он тоже был перевалочной базой, но не закрытой, не замкнутой. Его можно было покинуть… по крайней мере, таким, как мы… по собственной воле. Понимаешь?

Айрин вздохнула, покивала.

— Прости меня, пожалуйста, — попросила она. — Я больше не буду спрашивать. Я поступила, как последняя эгоистка, Таенн. Пойдем лучше, посмотрим на спящих. Кем бы они ни были, сейчас им плохо, и я волнуюсь. Ты, кажется, тоже.

— Пойдем, — согласился Таенн. — Девочка, я расскажу. Обязательно, обещаю. Просто мне надо подумать, что именно лучше тебе рассказать — чтобы это было интересно, по делу, и при этом понятно и доступно. А пока запомни только одно: они очень хорошие. Просто очень хорошие, смелые, и славные ребята. Были, есть, и, надеюсь, будут.

* * *

— Давайте вместе, аккруратненько… на бок. Таенн, что ты делаешь? Не на грудь, а на бок, я сказал! Айрин, подложи под ногу две подушки. Повыше, ага. Зря ты волновалась, говорил же, работают с ними. И хорошо работают. Вот эти дырочки на ноге видишь?

— Вижу. А что это такое?

— Это дренаж, — объяснил Орес. — Чтобы не было отека. Нормально, грамотно прооперировали, температуры нет, отека нет, да ничего криминального нет. Скоро бегать будет. В общем, вы поняли, да? Каждые два-три часа менять положение тела. Никто не знает, может ли действие с проекцией повлиять на оригинал, но чем черт не шутит. Я вообще люблю эксперименты, — оживился он. — Гар, ты парашюты взял?

— А зачем вам парашюты? — удивилась Айрин.

— Хотим сократить обратную дорогу, — объяснил Гар. — Заодно и повеселимся.

— Ребята там еще стрелялок набрали, — добавил Таенн, который, кажется, уже открыто завидовал тем, кто отправляется в экспедицию.

— Ружья, что ли? — недоверчиво спросила Айрин.

— Круче, — тряхнул волосами Гар. — Импульсники, лучевики, плазмоганы — Полосатый расстарался.

— Но зачем вам оружие в горах? — удивилась Айрин.

— А вдруг большой политик попадется? — хмыкнул Гар.