Девушка с черным котом

Изнутри здание оказалось немного похожим на Шелковый лабиринт — коридоры, развилки, широкие холлы. Освещение — неяркие бра и светильники, создающие какую-то особенно уютную и расслабленную атмосферу.

И — люди. Людей тут бродило неожиданно много, но не настолько, чтобы мешать друг другу.

…У стены, на диване — компания, главное действующее лицо в которой — парень с замысловатым музыкальным инструментом. Парень играет, не сказать, что особенно хорошо, но с чувством. Его слушают четверо, одна девушка, полненькая, светловолосая, и трое мужчин. Слушают внимательно, с какой-то затаенной грустью. Он играет и поет — незамысловатые слова о прошедшем лете, о волнующемся море, об осеннем небе. Когда песня кончается, девушка целует парня в щеку, а один из мужчин показывает большой палец — молодец, мол.

…Дальше, в широком коридоре, стоят рядами стулья, и, судя по всему, идет нечто типа лекции или семинара. Выступает женщина, подтянутая, приветливая, ей ассистирует девушка. Сама женщина сидит за столом, и ничего не делает, а девушка расставляет на особых планшетах разноцветные карточки. Слушателей не очень много, десятка два, и, судя по заинтересованным лицам, они ждут, что же еще покажут женщина и девушка. У некоторых в руках — тетради и даже цветные карандаши.

…Еще поворот. Посреди холла стоит стул, на стуле девушка, по виду почти подросток, которая читает стихи. Сначала кажется, что стихи ужасны, но потом становится понятно, что это — сатира, едкая, как кислота. Айрин слушает и понимает — в стихотворении девушки речь идет о ком-то вроде знакомого монаха, но не о его существовании на Берегу, а о его жизни среди людей. Девушку слушают, с каждой минутой слушателей становится всё больше, на лицах у них — понимание. Кто-то смеется, кто-то хмурится.

— Сожгли, — шепчет Таенн. — Она Бард, как я, ее сожгли вот такие же, как этот, из стихотворения. Сожгли заживо. Она сумела выйти в Сеть, но… там и осталась… тоже как я. Пойдем дальше.

— Подожди, пусть дочитает…

Почему-то очень важно, чтобы девушка дочитала, думает Айрин в этот момент, но тут ее ноги касается пушистый хвост Шилда — и она словно бы возвращается в реальность.

— Пойдем, — просит Таенн. — Айрин, ты потом еще послушаешь. Обещаю.

* * *

Бар, в который они добрались, наконец, после блуждания по коридорам, оказался под стать зданию — такой же уютный, и такой же такой же необычный. Народу в нем было множество, пахло сложной смесью запахов — сладкие духи, табачный дым, вино, что-то жареное, что-то острое…

— Таенн! Давай к нам! — крикнули откуда-то из угла, но Таенн, подхватив Айрин под руку, крикнул в ответ:

— Попозже подойдем! Мы скоро!..

— Подругу твою как зовут? Эй, подруга, как тебя зовут?

— Айрин! — крикнула Айрин.

— Не болтай ты с ними, не отвяжешься, — проворчал Таенн, утаскивая Айрин куда-то вглубь помещения. — О, вон он, Полосатый. Сейчас увидишь настоящего трансфигуратора за работой…

— Я пока что ничего не… ой, — Айрин остановилась. — Ничего себе!

За невысокой стойкой стоял полный немолодой человек, выглядевший настолько комично, что Айрин пришлось приложить усилие, чтобы не рассмеяться. Красная рубашка в белый горошек, с короткими рукавами, на обеих руках бесчисленные браслеты и, кажется, даже фенечки, на голове — завязанный на уголках большой носовой платок. И лицо — какое-то очень смешное и доброе. Как у клоуна в цирке. Большой, постоянно улыбающийся рот, нос картошкой, и неожиданно яркие голубые глаза. Из-под платка выбивается прядка, видно, что волосы светлые и кудрявые, вот и вырвался этот упрямый завиток из плена.

— А почему он Полосатый? — с интересом спросила Айрин. — Что-то я полосок не вижу.

— А он не человек, — в тон ей ответил Таенн. — Он рауф. Из редкого подвида вполне шерстяных и весьма полосатых. Среди рауф таких лохматиков, как он, очень мало, но Полосатый у нас, поверь, и полосат, и волосат.

— Но что он делает? — с интересом спросила Айрин.

— А ты присмотрись.

Айрин подняла глаза — и обомлела.

Над головой Полосатого она увидела две дымные воронки, желтую и зеленую. Воронки казались полупрозрачными, словно сотканными из невесомой паутины, и в их недрах явственно различалось какое-то непрекращающееся движение. Полосатый то и дело поднимал руки, выхватывал что-то из желтой воронки, перебрасывал в зеленую, затем засовывал руку в зеленую, и словно бросал нечто невидимое в сторону. Причем делал он это не глядя, продолжая вовсю болтать со всеми подряд.

— Преобразует, — объяснил Таенн. — Желтая воронка — это так называемая топка. Зеленая — выход. Он берет предметы из топки, кидает в выход, переделывает, а потом отправляет заказчикам.

— А что попадает в желтую воронку? — с подозрением спросила Айрин.

— Да всё подряд, — пожал плечами Таенн. — Камни, дерево, вода… это неважно. Сама понимаешь, на Берегу всё условно, поэтому содержимое желтой воронки не имеет значения.

— Он может превратить дерево в продукты для ужина? — с восхищением спросила Айрин.

— Он еще и не такое может, — хмыкнул Таенн. — Пойдем. Дальше тут стоять будет просто невежливо.