Девушка с глазами Герды

«Может быть, когда-нибудь я узнаю и что такое любовь? Такая, всепоглощающая, самоотверженная, чтобы отдать саму себя», – размышляла Амалия. Она не думала о том, что обладает своим, особенным умением любить – умением оживлять застывшие души. Просто принимала все как есть, не задумываясь. Ведь когда знаешь, что такое боль и страх, и смерть, все в жизни принимаешь как должное.

Она с детства хотела быть такой, как Герда, а теперь, после встречи с Каем, хотела этого еще больше. Но желание не мучило ее – наоборот, придавало сил и радости. Что это такое – получать любовь, желать любви? Жить ради кого-то одного? Это так интересно… за что же любят? За что же Герда так любила Кая?

Ведь она, Амалия, тоже полюбила Кая!

«Ведь я и правда люблю их всех, любила всех и каждого – всех, охотника, мою дорогую хозяйку-булочницу, Марту, Кая… но почему я не люблю каждого настолько, чтобы остаться с одним из них навсегда? Почему мне кажется, что тепло нужно дарить как можно большему количеству людей? И если я останусь с одним, остальные будут обделены? А людям так нужно тепло! И я поделюсь. Где-то я очень-очень нужна, я знаю. Жалко Герду, как же мне жалко ее… ей так нужен был Кай, что заслонил собой весь свет… так хотела его спасти, что забыла о том, кто она сама – о том, что спасать уже надо было ее… и она никого уже не могла спасти. Хотя.... все равно смогла – меня? Так значит, она сильнее меня?»

Что значит любить так, чтобы отдать собственную жизнь?

Амалия не знала.

Никогда никому себя не навязывая, она несла тепло и любовь, и если людям было нужно – отдавала, и не требовала ничего взамен. Желания светить у нее было предостаточно, а глаза Герды не давали ей разочароваться в людях и остановиться в желании творить бескорыстное добро. Но главным отличием Амалии от Герды было то, что ей не нужна была любовь в ответ. Амалия не была Гердой – и ей чуждо было самопожертвование, хотя именно его она и совершала, но – не задумываясь об этом. Никому не была в тягость. Никого не заставляла чувствовать себя виноватым, когда люди принимали ее тепло, любовь и свет…

А еще… в отличие от Герды она не могла выделить кого-то одного. Наверное, кто-то то скажет – она никого не любила?

Но это и к лучшему. Она, в отличие от Герды, никогда не настаивала на своей любви. Всегда уходила до того, как успевала надоесть. Никогда не растворялась в ком-то так, чтобы потерять себя. И люди вспоминали ее с чувством легкого сожаления и грусти. Но – с любовью и радостью. А не отмахивались от памяти о ней, как от назойливой мухи, которую приходится терпеть, потому что лета и тепла без мух не бывает…

Амалия знала и то, что на небесах хорошо, а до тех пор нужно сделать так, чтобы те, кто встречаются ей на пути, получали как можно больше солнышка. Не чувствуя боли, не чувствуя страха, она не чувствовала и сожаления. Не знала разочарований.

Герда слишком поспешила на небеса.

Хотя…

Она ничего не умела в жизни – только любить. А когда тот, другой человек насытится любовью, ему нужно что-то еще. Ну нельзя же всегда питаться сладостями? Нужно и мясо, и рыбка, и соленья, и еще много-много других вкусов и оттенков… жизни. А больше у Герды ничего не было, зато была потребность отдавать. И она продолжала отдавать любовь даже тогда, когда это уже никому и не нужно.

Неудивительно, что она страдала от этого сама.

Да, таким, как Герда, лучше на небесах.

А она, Амалия, пока туда не торопится. Всему свое время.

У нее, у Амалии, еще много тут, на земле, незаконченных дел.

Амалия шла и любовалась яркими цветами и все еще иногда зелеными, но уже словно тронутыми кистью с разноцветной краской деревьями – лиловой, бордовой, алой, золотой, охряной… деревьями, домами под красной черепичной крышей, скамеечками и фонтанами, взрослыми людьми и стариками, котятами и птичками на ветках… и улыбалась всему миру и более всего – играющим детишкам. Смотрела на мир широко распахнутыми глазами и в миллионный раз благодарила Герду за невообразимо щедрый подарок. Благодарила Кая за то, что поверил в нее. Она шла в осень, зная, что скоро-скоро наступят холода, а она просто обязана сохранить в себе это удивительное тепло и солнце – ведь впереди долгая зима, проникающая в дома и в души.

Амалия шла творить добро. Просто так. Не требующее ничего взамен, то добро, которое уходит, когда в нем больше нет потребности, но уходит без слез и сожаления, уходит туда, где оно сейчас нужнее. Она прекрасно знала, что если она скажет это вслух, ее примут за сумасшедшую. Ну кто в здравом уме додумается до такого?..

Но ей было все равно. Ведь нести свет можно и не крича об этом на весь земной шар.

Просто улыбаясь.

А потоки зависти, недоброжелательности и зла всегда обходили ее стороной, не задевая ни капли. Просто не могли пробиться через ее собственный свет, помноженный на свет Герды. И высыхали, иссякали, исчезали. А Амалия шла и несла с собой и в себе свет. Свет, которым она собиралась делиться со всеми, кому это будет нужно.

Она умела это делать как никто другой.