Девушка с голубой звездой

– Это его религия, – однажды шепнула мне мама, став свидетелем моей неудачной попытки поговорить с ним. – У верующих евреев мальчики и девочки держатся порознь.

Но недели в канализации проходили, и он становился немного дружелюбнее и, когда представлялся подходящий момент, вставлял пару слов в разговоре. Не раз он окидывал комнату своим добрым, притягательным взглядом и улыбался мне, будто сочувствуя нелепому ужасу нашей ситуации.

Сола часто не было в комнате, я несколько раз просыпалась ночью и не находила его. Пару недель назад, увидев, как он крадется, я пошла за ним.

– Куда ты идешь? – спросила я.

Я думала, мой вопрос его разозлит.

– Просто исследую, – ответил он как ни в чем не бывало. – Идем со мной, если хочешь.

Меня удивило его приглашение. Он направился вниз по туннелю, не дожидаясь моего согласия. Сол торопливо шел впереди меня, и я изо всех сил старалась не отставать, когда он сворачивал то в одну, то в другую сторону, проходя по извилистой дороге через туннели, в которых я никогда не была. Даже если бы я захотела, я бы сама не смогла найти путь назад. Вода замедлилась до тонкой струйки, и воцарилась какая-то жуткая тишина, пока мы шли по трубам. Наконец мы добрались до приподнятого алькова, пристройки, еще меньше нашей. Сол неловко подтолкнул меня, чтобы помочь забраться в пространство, где умещались только мы вдвоем. Лунный свет струился сквозь широкую решетку, освещая альков. Здесь было высоко и близко к выходу на улицу. Приходить сюда при дневном свете было бы невероятно опасно. Сол сунул руку в выемку в стене, пошарил в ней. Я с любопытством смотрела, что он там спрятал. Он вытащил книгу.

– Ты здесь не впервые, – заметила я.

– Да, – смущенно признался он, будто я раскрыла секрет. – Иногда я не могу заснуть. Поэтому я прихожу сюда почитать, когда достаточно лунного света.

Он выудил вторую книгу, «Огнем и мечом», и протянул ее мне. Это был исторический роман о Польше, не та книга, которую я бы прочитала по доброй воле. Однако в этих обстоятельствах она была сродни золоту. Мы опустились на пол и сели рядом, читая в тишине, наши плечи оказались в нескольких сантиметрах друг от друга.

После этого еще несколько ночей я ходила в альков с Солом. Я не знала, не тяготится ли он моей компанией, но он не возражал и не жаловался. В основном мы читали, но в пасмурные дни и когда луна опускалась слишком низко, не освещая комнату, мы разговаривали. Я узнала, что семья Сола была из Бедзина, маленькой деревушки на западе от Катовице. Сол и его отец решили бежать в Краков с началом оккупации, надеясь, что здесь будет лучше. Но старший брат Сола Михей, раввин, остался, чтобы не бросать живших в деревне евреев, и был вынужден поселиться в небольшом гетто, организованном немцами в Бедзине.

У Сола была невеста.

– Ее зовут Шифра. Мы поженимся после войны, когда у нас с отцом появилась возможность выбраться. Я умолял ее отправиться со мной. Но ее мать серьезно болела и не могла двигаться, и она отказалась покинуть свою семью. После нашего отъезда из письма Мики я узнала что ее тоже загнали в гетто. Я не получал от нее вестей довольно долго, но могу только надеяться… – Он замолчал. Услышав теплоту в его голосе, когда он говорил о Шифре, я почувствовала неожиданный укол ревности. Я представила себе красивую женщину с длинными темными волосами. Одну из его ровесниц. Мы с Солом подружились, и я не имела права ожидать большего. В этот момент я поняла, что очень привязана к нему и мои чувства не взаимны.

В своей деревне Сол выучился на портного. Но он хотел быть писателем и рассказывал мне истории, написанные по памяти, его глаза плясали под черной шляпой. Мне нравилось слушать все его планы о книгах, которые он хотел опубликовать после войны. Хотя когда-то я собиралась изучать медицину, я давно отбросила эту затею. Я не понимала, как люди вроде нас могут мечтать о большем, особенно сейчас. Сол стал самым близким другом, которого я обрела в канализации. Но теперь, когда я увидела его на земле, сидевшего у стены туннеля, он не улыбался. Его лицо было мрачным, глаза печальными.

– Привет, – рискнула я, подходя к нему. Я удивилась, обнаружив его здесь; он и его семья редко покидали комнату по субботам. Он не ответил. – Что случилось?

Он поднял ногу, и вблизи под закатанной манжетой я увидела глубокую рану на тыльной стороне, из нее сочилась кровь.

– Я шел и натолкнулся на что-то острое, оно торчало из стены туннеля, и я поранился, – объяснил он.

– Я тоже поранилась, когда мы только здесь оказались. Правда, не так глубоко. Подожди здесь, – велела я. Помчавшись обратно в комнату, я схватила мамину сумку с мазью и сразу убежала, пока она меня не заметила. Вернувшись к Солу, я открыла один из тюбиков и выдавали немного мази. Затем опустилась на колени и потянулась к его ноге, но он отпрянул.

– Ты же не хочешь, чтобы попала инфекция, – сказала я.