Девушка с голубой звездой

– Немного. – Смутившись, я попыталась закрыть холст, но она придвинулась ближе, чтобы рассмотреть его. – Это превосходно, Элла. У тебя настоящий талант.

– Сейчас, когда идет война, так трудно думать об искусстве. И я пока бросила.

– О, нет, не надо! Наоборот, ты должна рисовать сейчас больше прежнего. Ты не должна позволить войне украсть твои мечты. – И ее лицо вновь стало печальным. – Хотя кто я такая, чтобы так говорить?

– Кем ты хочешь стать?

– Врачом.

– Разве не астрономом? – поддразнила я, вспомнив, как она была очарована звездами.

– Я действительно люблю астрономию и все науки, – серьезно ответила она. – Но больше всего мне хочется лечить людей, поэтому я собиралась стать врачом. И до сих пор собираюсь. – Она не мигая посмотрела на меня. – Если после войны я отыщу учебное заведение. – Меня поразил масштаб ее мечтаний, все произошедшее с ней не сузило его.

– Ты отыщешь, – поддержала я ее амбиции так же, как она мои. Я поставила тарелку с сырами на низкий столик рядом со стулом. – Это тебе.

Она не взяла ни кусочка, а уставилась на тарелку.

– Какой красивый фарфор.

Я впервые рассмотрела блюда с цветочным узором по кромке. Это была одна из наших повседневных тарелок, и я никогда о ней не задумывалась. Взглянув сейчас на нее глазами Сэди, я вспомнила, что тарелка была из набора, который моя мать получила в качестве свадебного подарка от своих родителей, – и ощутила связь с утраченным миром.

– Тебе нужно поесть, – сказала я.

И все же Сэди этого не сделала.

– А остальные… Я должна отнести это в канализацию и поделиться с ними, – виновато проговорила она.

– Для них мы найдем больше. Тебе понадобятся силы, чтобы отнести еду обратно. Ешь, – настаивала я.

Она неохотно взяла кусочек сыра и положила в рот.

– Спасибо, – поблагодарила она, когда я протянула ей еще еды. Она повернулась к портрету на моем столе: я с моими родителями, братьями и сестрами на берегу моря. – Твоя семья?

Я кивнула и указала на ребенка на руках моей матери.

– Это я. А это, – добавила я, указывая на Мачея, – мой брат, он сейчас живет в Париже. Я надеюсь переехать к нему.

– Ты уезжаешь? – удивленно, с оттенком грусти спросила она.

– Не сейчас, – выпалила я. – Может быть, после войны.

Сэди протянула руку и вытащила еще одну фотографию, стоявшую позади семейного портрета:

– Это Крыс, да? – Я кивнула. Я собиралась убрать его фотографию в армейской форме, сделанную как раз перед его отъездом на войну.

– До войны мы были почти помолвлены. Он ушел на фронт, а когда вернулся, оказалось, что я ему больше не нужна. – Хотя Крыс рассказал мне истинную причину, почему избегал меня, его отказ ранил до сих пор.

– Сожалею, – сказала Сэди, положив руку на мою ладонь. Я чувствовала себя глупой, жалкой, когда она, сама страдая, утешала меня. Но я впервые смогла по-настоящему доверить кому-то свои чувства с тех пор, как все случилось. – Я уверена, что это не так, – добавила она.

– Он говорит, что не бросал меня, – фыркнула я, успокоившись. – Сказал, что сражается с немцами и что должен держаться на расстоянии, потому что это опасно.

– Видишь? Он просто пытается тебя защитить. Я слышала его на улице в тот день, и он казался таким обеспокоенным. Когда война закончится и будет не так опасно, он вернется к тебе, и вы снова будете вместе. – Мы обе понимали, что обещания послевоенной жизни были слишком туманными, чтобы сбыться, но она пыталась хоть как-то утешить меня.

– У меня никогда не было жениха, – призналась Сэди.

– Не было?

Она замотала головой:

– Признаться, я всегда была неуклюжей и охотнее находилась в компании книг, чем мальчиков.

– Наверняка есть кто-то…

– Вовсе нет! – запротестовала она, но по ее интонации, я догадалась, что все наоборот.

– Сол? – не унималась я, вспоминая имя, которое она упомянула.

– Да, – призналась он. – Но все не так.

– Все именно так. Я вижу по твоему лицу, – поддразнила я, и мы обе рассмеялись.

– В самом деле, нет. – Ее щеки залились румянцем. – Его семья религиозная, и он на несколько лет старше и не думает обо мне. Это просто влюбленность с моей стороны. До войны он был помолвлен, его невеста погибла, и он держит траур. Я для него не более, чем друг. Так что нам не быть вместе.

– Никогда не говори никогда.

– Думаю, он не воспринимает меня как девушку.

– Ты должна воспринимать себя так, как хочешь, чтобы тебя воспринимали другие, – вспомнила я слова Анны-Люсии, адресованные мне, когда я была младше. Одна из немногих полезных вещей, которые она когда-нибудь мне говорила. Я подошла к комоду и вытащила свежевыглаженное платье. – Вот, примерь это.

– Сейчас? О, Элла, я просто не могу. Я не хочу его испачкать.

– Тогда надо помыться. – Ее удивило мое предложение. – Почему бы и нет? У нас есть время. Давай, освежись. – Я повела ее вниз в ванную на третьем этаже. – Ты можешь помыться там. – Сэди жадно оглядела ванну на когтистых лапах. – Давай. Я подожду за дверью. Если не будешь медлить, то успеешь помыться. – Я закрыла дверь, чтобы дать ей возможность побыть одной. Секунду спустя я услышала, как из крана потекла вода.