Девушка с характером (СИ)

Мари стояла, прислонившись к стене, сердце бешено колотилось, и внезапно ей стало плохо. Женщины не обращали на нее внимания, а Йордан сообщила, что молодая барышня желает чай с печеньем и что поварихе следует поторопиться.

– Молодой барышне придется потерпеть, мне сначала нужно воду вскипятить.

– Вечно одно и то же. На кухне возитесь вы, а отчитывают меня.

Мари показалось странным, что говорить стали более напряженно, но при этом тише. Возможно, все дело было в свисте, который заглушал все остальные звуки. Разве кухарка не сказала минуту назад, что ей нужно вскипятить воду? Почему же чайник уже засвистел?

– Возитесь? – услышала Мари голос поварихи. – Мне надо обед приготовить, сладкий пирог да еще ужин на двенадцать персон. И я одна, потому что эта дурочка Герти сбежала. Если бы не Августа… Боже правый!

– Пресвятая Дева Мария, вот так подарочек!

Мари вдруг захотелось сесть, но было поздно. Серо-коричневый кафель кухонного пола внезапно покачнулся, все стало черным. Наступила тишина. Мари ощутила себя приятно легкой, почувствовала парение в мягкой, нежной темноте. Лишь глупое сердце стучало и колотилось, сотрясало все ее тело и вызывало дрожь. Она не могла этому противостоять, руки скрутило спазмом, зуб на зуб не попадал.

– Только этого нам не хватало. Припадочная. Уж лучше Герти с ее любовными историями…

Мари не смела открыть глаза. Должно быть, она упала в обморок. Такого с ней не случалось с того дня, как пошла кровь. Неужели снова кровохарканье? Господи, только не кровохарканье! В тот день она ужасно испугалась. Изо рта вдруг хлынула кровь. Много. Так много, что она была не в состоянии встать.

– Прекратите болтать глупости, – оборвала Йордан повариха. – Девочка абсолютно истощена, не удивительно, что она падает в обморок. – Вот, возьмите-ка чашку.

Чьи-то шершавые руки взяли Мари за подмышки и усадили. На губах она ощутила теплый край чашки, от которой пахло кофе.

– Пей, девочка. Это поставит тебя на ноги. Давай помаленьку.

Мари поморгала. Прямо перед собой она увидела лицо поварихи – некрасивое, потное, но доброе. Сзади Мари распознала тонкую темную фигуру Йордан. На черной блузке блестела серебряная брошка, на лице читалось отвращение.

– Что вы с ней нянчитесь? Если она больна, фрейлейн Шмальцлер все равно ее не примет. И хорошо. Очень хорошо. Она принесет несчастье, если останется здесь. Большое несчастье принесет она в дом, я знаю…

– Давайте наливайте чай, вон вода кипит.

– Это не моя обязанность!

Мари все же решилась сделать несколько глотков кофе. Она не хотела подводить добрую повариху. И, к счастью, кажется, во рту не было вкуса крови.

– Ну что, – удовлетворенно пробормотала повариха, – получше?

Мари затошнило от крепкого горького напитка. Она уронила голову на грудь и с трудом улыбнулась.

– Получше… Спасибо за кофе…

– Полежи еще. Немного погодя дам тебе чего-нибудь сытного.

Мари послушно кивнула, хотя при мысли о сдобной булочке или даже курином супе у нее свело желудок. Оказалось, служанки уложили ее на одну из деревянных скамеек, на которых они сидели за столом. Мари стало стыдно за этот обморок. Женщинам пришлось поднимать ее и укладывать на скамейку. И потом эти рассуждения Йордан. Вероятно, с головой у нее было не очень. Она, Мари, припадочная и принесет в дом несчастье? Все как раз наоборот. Скорее, вилла сулила Мари несчастья, и она столкнулась с ними в первый же день, а это давало почву для размышлений. И пусть ей дали последний шанс – Мари ни за что здесь не останется. Ни за деньги, ни за добрые слова.

– Вы что творите? – закричала кухарка. – Чайник никогда не наливают доверху. Боже праведный! У вас все выльется, и госпожа обвинит меня.

– Если бы вы делали свою работу как полагается, этого бы не случилось. Я здесь, в конце концов, для другого. Я горничная, а не кухонный клоп!

– Клоп? У вас спесь из всех щелей так и прет. Спесь и глупость.

– Что у вас там происходит? – послышался голос Августы. – Госпожа уже трижды спрашивала свой чай и совсем не в восторге. И требует Йордан срочно наверх…

Мари заметила, что и без того бледное лицо горничной стало еще бледнее. Сама она уже могла поднять голову, тошнота прошла.

– Я так и знала, – мрачно проворчала Йордан. Шурша юбкой, она поспешила к выходу, по пути пригвоздив Мари взглядом. Так обычно смотрят на опасное насекомое.

2