Девушка с холста

Юрий хотел было поприветствовать брата, но тот его жестом остановил: не надо нарушать тишину. Быстро поднялся на веранду и увлек за собой хозяина.

Артем, не разуваясь, прошел в гостиную и уселся в кресло.

Юрий терпеть не мог привычки брата не снимать уличной обуви при входе. В другой раз художник бы возмутился, но сейчас ему было все равно. Он до того ушел в себя, что ничего не замечал вокруг. Это подтверждала и обстановка в квартире: разбросанная всюду одежда, кое-как заправленный диван, грязные чашки и тарелки горой возвышались на письменном столе. Сам Юрий имел вид под стать квартире: лохматый, в старом свитере с вытянутыми рукавами, он выглядел таким же заброшенным. На лице его было выражение не то глубокой печали, не то полнейшего безразличия.

Из размышлений его вывел голос брата:

— Чаю хочешь?

— Нет, — чуть помедлив, ответил Юрий, — не хочу.

— Тогда я попью сам.

Артем прошел на кухню, давно скучавшую по уборке. Откопал среди нестираных полотенец чайник, в нем что-то плескалось. Он добавил воды и поставил его на плиту, такую же грязную, как и сам чайник. Вообще все вещи на кухне идеально сочетались друг с другом: пыльные полки украшали по-дикарски разорванный пакет с манкой и сваленные набок стаканы, пеналы с серо-желтыми разводами грязи хорошо подходили к жирным стенам с отколупавшейся краской. Если бы на этой кухне появился хоть один чистый предмет, он явно нарушил бы своим видом гармонию — это как выделяется одно начищенное до блеска оконное стекло среди остальных немытых.

В холодильнике сиротливо лежал остаток испортившегося сливочного масла. Тут же на отдельной полке стояло несколько банок с яркой жидкостью. Артем понюхал содержимое.

«Несъедобно, — пришел к выводу он, — хоть бы пожрать купил, что ли, богема криворукая».

Затем он пошарил по шкафчикам в надежде найти чего-нибудь к чаю. Нашлась палитра, вилка с одним зубцом, обертка от шоколада и еще куча всякого хлама — все, кроме мало-мальски пригодных продуктов.

— Ты имеешь сахар? — обратился он к Юрию.

— Посмотри там, в сахарнице, — донесся из комнаты голос.

«Осталось только ее найти», — подумал Артем.

По характерным остаткам на стенках одной из стеклянных банок Артем определил, что именно ее брат именовал сахарницей. «Будет чай без ничего, хоть заварка нашлась у этого аскета».

Артем вернулся в комнату с чашкой в руках и остановился около картины, единственной в квартире. Он никак не мог начать разговор. Когда он сюда шел, ему казалось, что все будет просто, но, увидев брата, его отсутствующие глаза, он растерялся, чего раньше за собой никогда не наблюдал.

— Красиво рисуешь, Юрик. Прямо Вагнер.

— Вагнер — это композитор, — поправил Юрий, — Ван Гог — художник.

— А я что сказал? Прямо Ван Гог с Кустодиевым.

— Зачем ты пришел, у меня нет экспозиции. Если стал интересоваться картинами, ступай на Дерибасовскую, там сейчас выставка, — насупился Юрий.

— Да, вижу, дела у тебя не идут. Ты не подумай, что я пришел просить занять мне денег.

— Тогда что тебе надо?

— Могу я соскучиться за родным братом, что ты, как приемный?

— Раньше за тобой тоски не наблюдалось, — недоверчиво буркнул художник.

— Так дела, некогда, замотался, закрутился.

— Какие у тебя могут быть дела? Все порхаешь где-то.

— Давай не будем об этом, я пришел к тебе с предложением. — Артем наконец-то решился. — Хочешь поехать в гости к Репину?

— К какому Репину? — не понял Юрий.

— К Репину, который «Боярыню Морозову» нарисовал. Ну, ты его должен знать, известный художник.

— Во-первых, «Боярыню Морозову» написал Суриков, а во-вторых, оба живописца давно умерли. Куда ты меня приглашаешь, на кладбище, что ли?

— Я тебе предлагаю поехать в Репино, что под Петербургом, так сейчас дачный поселок называется, в котором Репин жил. Устроить тебя в его усадьбу, извини, не получится — связи не те, но домик у залива организую.

— Какой домик, у какого залива? — Юрий начал сердиться. — Что ты мне голову морочишь?!

— Вовсе не морочу, — Артем сделал вид, что обиделся. — Я помочь тебе хотел, у тебя кризис и все такое. Думал, съездишь, развеешься. Опять же, новые пейзажи, впечатления. У моего приятеля дача в Репино, он в Чехию уехал, так что никто не помешает, и народу вокруг мало — как ты любишь. Короче, живи и наслаждайся.

— Ты это серьезно? — В Юриных глазах появилось оживление.

— А то.

— И что я буду должен за это сделать?

— Ничего. Денег за жилье не возьмут, ни о чем не беспокойся.

— То есть ты мне просто так предлагаешь поехать в Репино и ничего в обмен не просишь, я правильно понял? — Юрий смотрел на брата с недоверием.

— О чем может быть разговор? — весело произнес Артем. — Мы же братья, а братья должны помогать друг другу просто так, бескорыстно.

— Честно говоря, не ожидал от тебя, прости, брат. Наверно, ошибался.

— Ну что, поедешь?

— Подумать надо, неожиданно как-то: и ты и поездка.

— Пока ты будешь думать, сезон закончится — погода в Питере пока хорошая, но там не Одесса, через две недели может снег выпасть. Тащи бумагу, адрес запишешь.

Юрий никуда не собирался ехать, но послушно достал листок бумаги.