Девушка с хутора

— Так не забудь же,—сказала она и вышла из хаты.

— Мама,—Нюра подошла к матери,—чего вы...—запнулась, потом набралась решимости и выпалила:—чего вы Марине во всем потакаете? Что она вам? Что вы ей батрачка, что ли? То лелькиной матери кланяетесь, то этой...

— Не твоего ума дело,—резко оборвала мать.—Спать ложись. Торчишь перед глазами. Может, из-за этих большевиков и отца твоего до сих пор нет. И со школой своей ты мне голову давно забила. Все равно такая, как Леля, не станешь, выше носа не прыгнешь. Довольно уже учиться. Дай бог свой огород прополоть, а тут еще на Марину работай. У меня сил не хватает. Возьму я тебя из школы, так и знай.

— Как из школы?—насторожилась Нюра. И вдруг обозлилась:—На Марину работать? Да пусть она, ваша Марина, хоть сейчас околеет!

— Ах ты!—Карповна схватила веник.

— Бить? — вскрикнула Нюра и, как кошка, отпрыгнула в сторону.

Мать опустила руку и вдруг заплакала, запричитала:

— Ой, люди ж добрые! Да разве мне сладко на эту змею работать? Да она же из меня всю душу вытянула. Разве я виновата, что мне у нее то муку, то сахар, а то и гроши брать приходится? Да разве ж я виновата, что батьку твоего на войнх забрали, а я одна осталась? А тут еще новая напасть—красные налетят и последнюю корову со двора угонят.

И она снова заголосила.

— Никто нашу корову не возьмет,—сама еле сдерживая слезы, сказала Нюра,—а у Марины пусть берут. Пусть хоть сейчас приходят и всё у ней вверх дном попереворачивают!

— Нельзя так говорить. Грех!

— Все грех, да грех!—Нюра топнула ногой.—Ишь, кизяки ей суши. Барыня какая... Погоди, большевики ей покажут. Я сегодня слышала, такое слышала...

— Ну? Чего ты там слышала?—насторожилась мать.

«Нет,—подумала Нюрка,—-никому не скажу. Не жалко, если большевики Марину напугают. Так ей и надо. Пусть не задается».

— Ничего я не слышала,—отрезала она грубо матери,—а завтра разбудите меня пораньше. Если дед Карпо не поедет в станицу, так я пешком уйду. А Феньке скажите—пусть к заброшенному колодезю сходит. Там под деревом две палочки...

— Какие еще палочки?

— Она знает.

И больше Нюра не сказала ни слова. А на заре, не ожидая деда Карпо, пешком ушла в школу. Только у самой станицы догнал ее дед.

— Ты что же это, а?—сухо спросил он.

— Так,—еще суше ответила Нюра и наотрез отказалась садиться в фуру.

Дед ухмыльнулся и спокойно стегнул лошадей.

X

В школу Нюра все-таки опоздала, попала лишь ко- второму уроку и то как раз после перемены, так что ни с одной из подруг поговорить не успела. Только уже сидя на парте, спросила соседку Галю:

— Ну, как?

Галя показала глазами на учительницу.

Нюра заметила, что Таисия Афанасьевна не в духе. Еще бы! Ведь она была прекрасно осведомлена обо всем, что делалось в станице. Она знала, что не нынче, так завтра разразятся крупные события и дело может дойти до оружия. И понятно, что ей было уже не до школы. Она спрашивала и не слушала ответов, ни с того, ни с сего обрывала, одергивала учениц, нервничала и поминутно заглядывала в окно, точно вот-вот должны ворваться в станицу эти ненавистные ей большевики. От своего жениха, сына Марины, Костика, получила она на днях записку. Привез один верный им человек. Костик писал: «У меня одно желание, одна мечта—уничтожить красных, и этой мечте я посвящаю всю свою жизнь». В конце записки Костик вывел особенно тщательно: «Произвели меня в сотники. Поздравь».

На перемене подруги окружили Нюру.

— Ты почему вчера не была в классе? У нас тут новости.

Райка с Симочкой из-за задачи поссорились. Симка говорит: «У тебя неверно», а Райка доказывает: «У тебя». Спорили, спорили, а потом Симка разозлилась и как крикнет на весь класс: «Думаешь, я не знаю, что ты в Мишку Садыло влюблена?» А Райка покраснела, давай реветь и чуть не в драку.

В другое время Нюра приняла бы самое живое участие в таком событии, но сейчас ей было не до того.

— Нашли время глупостями заниматься,—строго сказала она.—Тут кругом такое творится, а вы... Ничего вы не знаете.

Ее так и подмывало рассказать и о встрече с таинственными людьми в балке, и о том, как она снова видела их у колодезя. Она готова была начать свой рассказ, но в класс вошла Оля.

«На следующей перемене расскажу,—решила Нюра,—а то эта стриженая всем разболтает».

А Оля даже и не посмотрела в ее сторону, села и задумалась. Сегодня ее отец должен уехать на несколько дней из станицы. А тут, как на зло, ночи стали темнее темного, и ветер по ночам за окном гудит. Даша, на что живет с родителями, и та говорит, что по ночам ей страшно, а одной и вовсе жутко. А тут еще соседские хлопцы вчера ее напугали. Отца не было дома, он пришел поздно, а они подкрались к ее окну да как завоют! «Дураки, воображают, что это очень умно. Это все Мишка выдумывает. Небось, у Раи под окном не будет выть».

Перемена окончилась, все сидели на своих местах. Неожиданно узнали, что Таисии Афанасьевне нездоровится и что уроков сегодня больше не будет. С шумом покинули класс.

Вернувшись домой и увидя во дворе Дашу, Оля обрадовалась.

— Веснушка ты моя!—крикнула она ласково.—Вот хорошо, что пришла!

— Я заниматься. Урок тебе отвечать.

— Подожди.