Девушка с хутора

Дед придержал коней. Из-за кустов вышла еще одна тень и приблизилась к фуре.

— Откуда?

— Из станицы,—недружелюбно ответил дед и, придав своему голосу еще большую суровость, спросил в свою очередь:— А вы що за люди? Здешние, чи хто?

— Охотники мы...

— А чего же вам треба? . .

— Так... Спросить хотим... Что в станице нового?

Дед пожал плечами и промолчал.

— Все спокойно? Тихо?

— Когда люди спят, тоди тихо, а як затанцуют, то...

— Ты, дед, без шуток,—резко оборвал его один из незна-комцев,—ты скажи—атаман здорово настроил вас против большевиков?

Дед насторожился. На нем, кроме кинжала, оружия не было, а его зоркие глаза заметили за плечами незнакомцев винтовки. Преодолевая гнев и боясь в то же время уронить свое достоинство, он сердито чмокнул на лошадей и замахнулся кнутом.

— Куда?—остановил его один из незнакомцев. Другой наклонился над фурой и, заметив Нюру, сказал товарищу:

— Да пусть едет, а то еще девчонку напугаем1. Не бойся,— он ласково кивнул Нюре и сам крикнул на лошадей: — Н-но! Пошли!

Когда кони выбрались из балки, дед со- всей силой стегнул к О'Ней.

Всю остальную дорогу дед не проронил ни слова, но до нюриного слуха доносилось его глухое ворчанье. Он поминутно кашлял, ерзал на своем месте и сплевывал. Нюра понимала, что дед очень рассержен. Да и сама она была взволнована. Подумала: «Хорошо, что уже близко хутор». Она угадывала его по высоким, смутно видневшимся в темноте тополям.

А вот и ветряная мельница. Большая и молчаливая, она раскинула свои крылья и застыла в неподвижности, такая же темная, как и окружавшая ее ночь. Нюра подумала даже:

«А может, это не та мельница? Может, не туда заехали?»

Послышался лай собак. Под колесами глухо прогремел деревянный мосток.

«Нет, значит, та.—облегченно вздохнула Нюра.—Мельница — она недалеко от мостка. Значит, та... Вот сейчас будет поворот налево, дальше шелковица, что молния разбила, а там и наша хата. Интересно—мама спит или не спит?»

Она была рада и тому, что скоро будет дома, и тому, что расстанется с дедом Карпо. «Вот надутый,—думала о нем Ню-ра,—вот уж правда, что горобец...»

Наконец, фура остановилась. Нюра спрыгнула. В темноте заметила, что кто-то вышел из калитки. Бросилась навстречу:

— Мама!

— Погоди,—мать отстранила ее и поклонилась деду.—Здрась-те, папаша! Может, зайдете в хату?

— Ни!—дед резко стегнул лошадей.

С тех пор как его дочь, Карповна, вышла против его воли замуж за казака-бедняка, дед Карпо считал ниже своего достоинства бывать у нее. А первое время он даже и вовсе отказался от дочери. И, несмотря на то, что был одним из самых богатых хуторян, он не дал в приданое Карповне и ломаного гроша, а ее мужа, Степана, так и не признал своим родичем.

— Нехай твий человик наживе стилько. як мы нажилы, тоди мы его признаемо за зятя,—сурово и раз навсегда отрезал он. И даже позже, когда Степана забрали на войну, он ничем не помог ни его жене, ни его дочери. А что он иногда соглашался подвезти Нюру на своих лошадях, так это он считал проявлением своей слабости и требовал, чтобы и Карповна и Нюра расценивали это как величайшее его снисхождение к ним.

Войдя в хату, Карповна приказала Нюре рассказать подроб-нее—каких таких людей встретили они с дедом в балке.

Нюра рассказала.

— Так темно было,—закончила она свой рассказ,—что я их лиц й не разглядела. Я думала, что большевики страшные, а они... Они, мама, как все люди. А как увидели меня, так и сказали деду: «Поезжай». Допытывались, как и что в станице. Они неплохие, мама.

— У тебя все хорошие. Дура ты. Учат, учат тебя в школе и ничему не научат.

— Всегда вы бранитесь. Лучше бы поесть чего-нибудь дали.

— Не велика барыня. Сходи сама в погреб да возьми молока.

Нюра не ожидала такой встречи. Не говоря ни слова, она повернулась и вышла. На дворе стало немного светлей. Уплыли тучи, и засверкали густо рассыпанные по небу звезды.

Бесшумно' и незаметно подошел Серко и лизнул Нюре руку.

— Пес!—обрадовалась она.—Не забыл меня?

Услышав ласку в ее голосе, Серко бесцеремонно встал на задние лапы, уронив передние ей на грудь.

IX

Утром Нюра прежде всего захотела повидаться с Феней. Она спрыгнула с кровати, умылась, оделась, наскоро перекрестилась перед иконой, помогла матери убрать хату, покормить птицу, позавтракала и побежала через дорогу.

Черноволосая и широкоскулая Феня напоминала маленькую калмычку. Она шла по двору мелкими быстрыми шажками, одну руку откинув в сторону. В другой было полное ведро воды. Увидя Нюру, она радостно вскрикнула, расплескала себе на ноги воду и, торопливо поставив ведро, бросилась к п'летню.

— Приехала? Надолго?

— Ага. Не надолго... Здравствуй!

Нюра мигом перемахнула через плетень, схватила подругу за руки и принялась кружить ее вокруг себя.

— Постой, постой! — хохотала Феня,—пусти, сумасшедшая. Чуть руки не оторвала! А у нас знаешь что? Корова отелилась!

— Врешь.

— Убей меня бог! Хочешь, посмотрим?

Побежали в сарай, присели там перед теленком на корточки, долго любовались им, болтали без умолку, хохотали, потом взялись вдвоем за ведро с водой, снесли его в хату, из хаты снова выбежали во двор.