Девушка с корабля

Самюэль Марлоу, завернутый в купальный халат, вернулся к себе в каюту после холодного душа. В его походке сквозила та несокрушимая гордость, которая проглядывает в движениях человека, принявшего холодный душ, в то время как он имел возможность сесть в горячую ванну. Он поглядел в иллюминатор на сверкающее море. Он чувствовал себя сильным, счастливым и твердым.

Не один только холодный душ возбуждал гордость этого молодого человека. Дело в том, что, растирая себе полотенцем поясницу, он принял твердое решение сегодня же сделать предложение Вильгельмине Беннетт. Да, он должен испытать судьбу, поставить на карту все свое счастье. Правда, он знает ее всего лишь четыре дня, но что из этого?

Самое замечательное достижение нашего времени я усматриваю в том, как современная молодежь делает предложение руки и сердца. Когда дедушка Самюэля Марлоу, почтительно поухаживав приблизительно полтора года за бабушкой Самюэля Марлоу, убедился, что чувства, которые он питает к ней, не что иное, как любовь, ему пришлось, согласно обычаю, выяснять этот вопрос окольным путем. Прежде всего необходимо было пропеть несколько сентиментальных баллад, при чем бабушка аккомпанировала ему, а остальные члены семейства сидели тут же в комнате и слушали. Заметив, что она потупляет взоры и слегка розовеет, когда он произносит слова: «Только ты, ты одна», он счел это за поощрение, хота и слабое, но все же достаточно убедительное, чтобы дать ему право отвести на следующий день в сторону ее сестру и расспросить ее, упоминает ли о нем изредка предмет его любви в домашних беседах. Далее в переговоры была втянута ее тетка, две другие сестры и ее младший брат. Только после этого он решил, что настал момент послать ей томик стихов Шелли, подчеркнув карандашом чувствительные места. Спустя несколько недель он увиделся с ее отцом и добился от него разрешения чаше бывать у них в доме. И, наконец, после того, как он отправил ей письмо, начинавшееся словами: «Сударыня, надеюсь, вы не останетесь нечувствительной к тому обстоятельству, что грудь моя с давних пор полна нежных чувств к вам, чувств, более глубоких, чем обыкновенная дружба…», он удалился с нею в цветник из роз и там довел дело до конца.

Как сильно отличается в этом отношении поведение современного молодого человека! Его ухаживание почти нельзя назвать ухаживанием. Его метод напоминает метод общеизвестного юмористического героя:

Вырос тенью. Встал стеною,
Голос-резок, Взгляд – стилет.
Обожаю. Будь женою.
Время деньги. Да иль нет?

Сэм Марлоу был горячим сторонником этого лапидарного метода. Это был решительный молодой человек, которому не требовалось размышлять целый год, чтобы сообразить, что Вильгельмина Беннетт самой судьбой с изначала веков предназначена ему в невесты. Он знал об этом с первого же момента, как встретил ее на пристани, и все последующие обстоятельства как-то: прогулки по палубе, чтение, разговоры, обеды, чаепития и даже совместное участие в разных играх только укрепляли его в первоначальном мнении. Он любил ее со всем пылом своей натуры, а пылкость Марлоу вошла в поговорку в Бретон-Стрит на Баркли-Сквер, и какой-то внутренний голос твердил ему, что она в свою очередь любит его. Как бы там ни было, но мисс Беннетт желала, чтобы ее жених или будущий супруг был во всем похож на сэра Гелехэда, и Сэм, нисколько не желая преувеличивать своих достоинств, откровенно сознавал, что никто не походит на сэра Гелехэда больше, чем он. На этом-то основании он и решил сделать сегодня предложение Вильгельмине Беннетт.

Он вынул бритвенный прибор и, став перед зеркалом, начал водить бритвой по лицу.

– Я – Бандолеро, – мычал Марлоу намыленной физиономией, – я, я… Бандолеро. Да, да, я Бандолеро…

Смятая куча простынь и одеял на нижней койке начала проявлять признаки жизни.

– О, боже! – простонал Юстес, приподнимая голову.

Сэм бросил на своего кузена полный сострадания взгляд. Страшные мучения пришлось пережить Юстесу за последние несколько дней, и Сэм всякий раз приятно удивлялся, когда находил его утром еще в живых.

– Что, опять плохо, старина?

– Нет, я чувствую себя недурно, возразил Хайнетт: меня поразило только, что кто-то вздумал тут ни с того ни с сего изображать петуха. Как погода?

– Великолепная. Море…

– Ради бога, не говори мне о море!

– Виноват. Солнце сияет во все лопатки. Почему ты не встаешь?

– Ничто не заставит меня встать.

– Послушай, брат, кутни-ка и съешь на завтрак яйцо.

Юстес содрогнулся и кисло посмотрел на Сэма.

– У тебя сегодня чертовски самодовольный вид, – с упреком проговорил он.

Сэм вытер бритву и положил ее на место. В нем происходила душевная борьба. Но желание поделиться с кем-нибудь своей тайной одержало верх.

– Дело в том, проговорил он, как бы извиняясь: – что я влюблен.