Девушка с короткой стрижкой. «Последний путь к себе»

Спустя полчаса она была на месте, и забравшись по парадной лестнице здания, более напоминающего мажорный торговый центр, что как раз и приходился тем самым тик ток театром, оказалась у ресепшен.

– Как это вы не можете меня пропустить? – удивленно, даже немного озадачено, спросила София консьержа после объявленного ей: «Альфред Павлович приказал ни кого не впускать из посторонних», – Да вы хоть знаете кто я?

– Да, знаю, вы его супруга, София Сергеевна, насчёт вас он дал особые распоряжения, сказав: «Если придёт жена, не спускать в первую очередь».

– Да какие распоряжения, вы чё, совсем оборзели, не мог он такого сказать, – разоралась она.

– Я вас понимаю, ситуация в действительности неприятная складывается, хотите я позову охранника, он передаст ему о том, что вы пришли.

– Да какого охранника, я его жена, а не курьер, – заявила Соня, уже не крича, а будто ей и вовсе было обидно.

– Успокойтесь, всё хорошо, – заявил ей, подошедший охранник, мужчина лет шестидесяти, в классическом костюме, с плакеткой на верхнем кармане пиджака, вежливо усадив Софию в ближайшее от ресепшен кресло, – вы здесь побудьте, я сейчас сбегаю, скажу ему о вас, и он вас примет.

Через минуту после ухода, тот вернулся, объявив ей: «Он сказал, что придёт через пять минут».

– А почему я должна ждать, этого он вам не сообщил?

– К сожалению, нет, – ответил охранник, вернувшись на своё место.

Через десять минут ожидания Соне всё это окончательно надоело, и она быстрым шагом направилась через турникет.

– Подождите! – вскликнула взбудораженная консьерж.

– Вам же сказали, – схватив её за плечо, жалобно простонал охранник, на что Соня хватко заломила ему руку за спину.

– Хоть пальцем меня тронете, я с вами сама не знаю, что сделаю, – выдала она недовольно, чуть ли не шепотом, отпустив охранника, что уже корчился от невыносимой боли, и пошла дальше.

– Это лишь наша работа… – также жалостно крикнул ей в след охранник, когда та уже скрылась на лестничной площадке.

Забравшись на второй этаж и выйдя в длинный коридор, что выходил своими панорамными окнами на улицу, как раз на лицевой фасад здания, она наконец столкнулась лицом к лицу с Альфредом прямо в дверях ведущих в зрительский зал.

– Соня, что ты здесь делаешь? – как-то мило засмущавшись, спросил он её.

– Это ты что тут такое делаешь?

– Работаю, – развел он руками, держа в одной из них свой сценарий.

– Я не об этом, что ты там такое делаешь, что я, твоя собственная жена, не могу пройти в твой собственный театр, а?

– Прости Сонь, просто там для тебя сюрприз.

– Сюрприз? – удивлённо возмутившись, произнесла она, – какой ещё от тебя мне может быть сюрприз?

– Придёшь на премьеру, всё узнаешь.

– Ладно, – вроде остыв, и придя в себя, согласилась она, – скажи честно, ты мне не изменяешь?

– Честно? – даже не дрогнув, а как бы обидевшись на данный вопрос, переспросил он её.

– Да, честно, – сверля его взглядом, подтвердила она.

– Нет, – ответил он, смотря ей в глаза, протянув свою руку к её лицу.

– Верю, – покраснев и опустив глаза, сказала она, – вот я тут WOK приготовила, это тебе, – сказала она, достав из своей сумочки, небольшой контейнер, украшенный переливающимися на свету шестиугольниками.

– Мне? – ошарашено спросил он, будто они только что познакомились, а не были женаты столько времени.

Но тут случилось немыслимое. Альфред обжегся, принимая из рук Софии ещё горячий контейнер, случайно уронив его на пол так, что тот открылся, и вся лапша высыпалась наружу.

– Ну… – спокойно, даже с любовью хотела что-то сказать Соня.

– Ну как же так, ну Соня, но зачем же ты… – разнылся Альфред как маленький ребёнок, размахивая руками, и чуть ли не приседая от случившегося.

– Ах, так, – снова став серьёзнее, заявила она, чуть ли не с отвращением, пнув контейнер ногой, что тот отскочил, стукнувшись об стену, – ну и жри тогда, что ты и так не заслуживаешь, дитё!

Не в силах больше смотреть на озверевшего в этот момент Альфреда, Соня просто развернулась к нему спиной, бросив недовольный взгляд, и пошла в сторону лестницы, но вскоре вернулась.

– Это мой контейнер, – сказала она, подняв его с пола, и отряхнув от остатков еды, положила в сумку, после чего быстрым шагом покинула здание.

***

Подходя к мосту, с распахнутым настежь пальто, София взором своим твёрдо смотрела вперёд, на светло-серую даль, давно проснувшегося города. Зубы её были крепко сжаты в единый прикус, скрываясь за аккуратными губками слегка поджатыми внутрь.

И нет, такая семейная жизнь не измотала, а закалила Соню. Черты её были прежними, всё столь же стройными и изящными, и слегка худощавыми, но как теперь казалось более стойкими, даже можно сказать закостеневшими на своём месте. Особенно скулы, что чувствовали на себе улыбку теперь сравнительно редко. Всё те же голубые глаза, обрамлённые родными ресницами, казалось, слегка потускнели, то ли от возраста, то ли от всей этой жизни. Почти полностью прошли прыщи, сменившиеся еле заметными кругами под глазами, что были и раньше, но не такими явными как именно сейчас.