Девушка с «Края Света»

– Но ты изменилась, Миррен, жесткая такая стала. Может, ты и сильная, но я чувствую себя так, будто несу наказание день и ночь, во сне и наяву, каждую минуту, и твое суровое лицо для меня как мозоль на ноге. Как я еще могу себя чувствовать? И почему Долговязый все еще шастает тут, на ферме? Я думал, что он уже женился на сестре Фредди?

– Скоро женится. Дай им время. Эта парочка плывет на медленном пароходе в Китай, их швыряет туда-сюда. Ладно, хватит о них. Что мы будем делать? Не можем же мы остаться тут навсегда, тем более после…

– Милая, я пока не готов куда-то двигаться. Мне надо сначала поправить голову. В ней полно обрывков, которые я не в состоянии соединить. Это все шоковая терапия. Я не хочу ее повторения. Она просто выжигает твои мозги. – Говоря это, он теребил свою шевелюру.

– Тогда встряхнись, приведи себя в порядок, и мы пойдем в паб и чуточку отпразднуем твое возвращение.

– Но ведь ты не пьешь. – Он с удивлением посмотрел на нее.

– Так было до гибели Сильвии. Я теперь не отказываюсь от одной-двух порций хереса или даже от пива. Мне нужно выбраться отсюда, и я не могу пойти сама, самостоятельно. Ведь верно?

– Я не могу пить из-за моих таблеток. Доктор Каплински сказал, что я уже отвык пить и что мне лучше и не начинать снова. Ты ведь знаешь, что добра это мне не принесло. Так что спасибо, но я пас.

– Что-то не похоже на тебя, ты ведь никогда не пропустишь халяву. Где же твое чувство солидарности? Нам обоим будет на пользу, если мы пойдем в деревню и повидаем твоих приятелей. Пойдем, один стакан тебе не повредит.

Вот так они очутились возле стойки паба в Уиндебанке среди выцветшей мишуры и неумелого бумажного декора. Все суетились вокруг Джека, угощали его, и он начал оживать.

Миррен сидела там, стараясь держаться как можно степеннее. Потом прозвенел колокольчик, и Билл предложил закрыть паб. Люди, находившиеся там в этот момент, оказались запертыми до двух утра.

Они кое-как дотащились домой и, стараясь не шуметь, легли в постель, хихикая, как озорные школьники, и сцепились в пьяных объятьях, храпя и вертя головами.

Так-то лучше, улыбнулась Миррен. Если не можешь их победить, вступай в их ряды. Лучше она разделит с Джеком его хобби.

Внезапно оказалось, что можно не бояться Рождества в Крэгсайде.

– Что с Миррен? – озабоченно спросила Пам, мать Бена. – Она стала какая-то дерганая, все время вскакивает и крутится, как волчок, и ужасно худая, а ведь всегда была упитанной девочкой. Теперь же просто ссохлась. Но ей, конечно, тяжко, ведь Джек снова пристрастился к бутылке. Флорри тревожится. Их часами не бывает дома. По всей деревне ползут разговоры, как подолгу они торчат в пабе. Надеюсь, Миррен удержит его от рецидива. Она всегда была строгой в отношении спиртного, но вот в последнее время… Но теперь нельзя ни в чем быть уверенным.

Казалось, будто смерть Сильвии висела над всеми домашними черной тучей, о которой никогда не говорили, но она всегда присутствовала. И эти осиротевшие родители гуляли и пили так, словно у них не будет завтрашнего дня.

Миррен дала себе волю. Она сидела в пабе, глядела на окружающую компанию остекленевшим взором, смеялась и шутила, делая вид, что все хорошо. Она испытывала приливы восторга, а через минуту впадала черную, безнадежную меланхолию. К этому времени Бен знал все признаки и с растущей тревогой наблюдал за ней.

Лорна надулась, всячески избегала его, изображала из себя недотрогу, но у него не было времени на эти игры. И так дел по горло.

Вслух ничего не говорилось, все проходило молча. Том и Флорри не хотели расстраивать Джека, а тот шел по лезвию бритвы, пытаясь восстановиться, вернуться к жизни, а Миррен совершенно не помогала ему, таскала его в то самое место, с которого и начались все беды. Бен совершенно ее не понимал.

Он остановил ее возле дальнего сарая, где она убирала сено, так как ожидался снег.

– Что ты делаешь, Миррен? Зачем снова делаешь Джека зависимым от спиртного? – заорал он, не стесняясь никого. – Он не пил несколько месяцев, а теперь снова не просыхает. Я думал, у тебя больше мозгов. Я и за тебя тоже боюсь. Пьянство – не ответ.

– Откуда ты знаешь? – спросила она, и в ее глазах сверкнула ненависть.

– Оно проявляет в тебе не лучшие твои черты. Прекрати хоть ненадолго… протрезвей. Все вокруг уже это замечают.

– Ну и что? Это моя жизнь. Теперь я могу жить, как мне нравится. Я принимаю свое лекарство, когда хочу и где хочу. Ты меня не остановишь.

– Лекарство – вот как ты смотришь на это? Яд, а не лекарство. Пьянство превратило тебя из надежного друга в человека, которому я больше не могу доверять.

– С чего ты взял, что мне нужна твоя дружба? Ты и твоя подружка украли у меня мою мечту. Я тебе тоже не доверяю, – заявила она.

– Не говори глупости. Что такое я украл у тебя? Когда?

– «Край Света». Я видела, что ты сделал с домом… для нее. Дитер мне сказал. Это место было моим. – Она с вызовом взглянула на него, ожидая ответа.

Бен снял шапку и расхохотался.

– Ну и дуреха! Так вот почему ты дулась на меня все эти недели. Я так и думал, что неспроста.