Девушка с медовыми глазами

«Ребят, чтобы двигаться, как единый механизм, нужно прям прижаться внутренней стороной бедра к бедру партнера, буквально срастись, телом чувствовать партнера. Ну чего вы? Блин, это всего лишь вальс. А если бы пришлось танцевать бачату или сальсу, оба хлопнулись бы на пол в обморочных конвульсиях?» – Саша только сильнее подливает красной эмульсии на щеки Лики своими комментариями.

На протяжении часа прикладываю титанические усилия сосредоточиться на этих «раз, два, три, раз, два, три», а не на ощущении нежданной близости гладких бедер и теплого щекочущего дыхания на шее. Думаю, Лика уже пожалела, что решилась нас в это втянуть.

Месяц спустя

Лика

Соня меня ревнует и обижается, потому что с Тимом провожу гораздо больше времени в школе, чем с ней: репетиции каждый день по часу, на уроках тоже сидим с ним, а подруга с Сашей позади нас. Очень хочется, чтобы и для Сони нашелся хороший парень, чтобы поняла меня, каково это быть по-настоящему любимой и любить, а не заставляла чувствовать виноватой.

Мы неплохо двигаемся с Тимом на первой городской репетиции. Уж лучше наших неуклюжих соседей. Такое волнительное ощущение – столько выпускников, ещё и лучших учеников со всего города. Нас собрали на большой лужайке центрального стадиона под дразнящими утренними лучами майского солнца. Сейчас главная задача – работать над синхронностью танцевальных движений всех пар.

Статная мадам средних лет с идеальной осанкой и микрофоном в руках гоняет собравшихся вновь и вновь, наблюдая с вершины трибун пока неумелое топтание. Она-то под навесом, а мы на солнцепёке.

К обеду никто уже не рад ярким лучам. Чувствую, как горят плечи и другие открытые части тела. Тим смотрит на меня и смеется: «Надо же, всего за полдня твой нос собрал столько веснушек». Ощущаю себя, как желе. Нестерпимо хочется в тенёк, но нас всё не отпускают.

Тим снимает бейсболку и начинает гонять ветерок перед моим лицо, потом возле шеи, как опахалом. Ступни смертельно ноют, несмотря на удобные кроссовки – за полдня ни разу не присели. Переминаюсь с ноги на ногу. Хоть бери да на траву садись.

«Устала? – спрашивает Тим, наклоняется к моему лицу, сострадательно поглядывает, пока с трибун читают очередную нотацию, и сам же отвечает. – Устала».

Он встаёт позади и притягивает меня облокотиться на него, загораживает своими широкими плечами от беспощадного солнца. Головой понимаю, что верующие девушки себя так не ведут, надо бы отстраниться, но так приятно и хорошо от долгожданного отдыха, что просто откидываю голову назад и не сопротивляюсь заботливому жесту. Руки безвольно и расслаблено опущены вдоль тела. Тим водит по ним медленно вверх и вниз ладонями, поглаживая и еле касаясь внутренней стороны предплечий, локтевого сгиба. Он не рискнул обнять меня. И я благодарна ему за уважение моих принципов.

Короткий перерыв на нотации закончился, и вот мы опять в танцевальной стойке.

Последний звонок

Лика

Школьную линейку по случаю последнего звонка мы пропустили из-за финальной утренней городской репетиции к балу. Не будет снимка с белыми бантиками и с нарядной голубой лентой, как у всех девчонок. Зато долгожданный вечер проведу вместе с Тимом, вальсируя на балу. Я и мечтать о таком не смела ещё полгода назад.

Соня одолжила мне изумительное платье для этого особого случая. По правде говоря, я искала что-то летящее, с пышным низом, как у Скарлетт из «Унесённых ветром». Но никто из моего окружения не разделяет пристрастия к ретро-стилю, поэтому пришлось согласиться на то, что предложили. Да и танцевать будет удобнее, чем с пышным подолом.

На вешалке платье казалось обычным – темно-зеленый велюр длиной до щиколоток, с целомудренным разрезом сзади чуть выше колена и бретельками, усыпанными стразами. Но стоило его надеть, по восхищенному взгляду отца читалось, что наряд мне очень идёт. Мама завила мои вишнёвые волосы щипцами, придала пальцами прическе чуточку небрежности, и локоны рассыпались по спине и плечам, будто я кудряшка с рождения. Родители любовались и расточали комплименты, а Олежка даже подбежал поцеловать, а заодно потрогать блестящие камушки на бретельках.

Тим

Пришёл за ней с другом – один не решился. Лия отворила дверь и вновь скрылась в прихожей, нанося последние штрихи в и так наполненный лоском и шиком образ. Глаза Толяна, моего друга, таращились с удивлением на меня, когда он слегка помотал головой и одними губами произнес: «Офи-ге-е-еть». И я с ним абсолютно согласен. Она офигенная, нереальная. Нервно запускаю руку в волосы, закусываю щеку изнутри.

Как? Как буду с ней весь вечер среди кучи смазливых отличников? Самое ужасное, что на языке ни одного подходящего слова и ни одной приличной мысли в голове. Не могу же просто молча пялиться на неё весь бал. Что ж я дебил-то такой, даже цветы не прихватил.