Девушка с обложки

Дожидаясь ответа от англичан, она успела сбегать домой и убедиться, что все в порядке: Кафир, связанный и обмотанный, не пытается высвободиться, а смирно сидит в шкафу. Для большей надежности проволокла через всю комнату тяжеленную тахту, придвинула к дверце шкафа; чуть подумав, надела вместо белой курточки черный жакет — не такой теплый, но зато и не приметный в темноте.

Потом, позвонив и услышав: «Да, мы согласны на все твои условия», она объяснила Томми, где будет ждать его, пошла в сквер и затаилась, наблюдая за окрестностями стоянки и оборачиваясь на каждый шорох: а вдруг сейчас подъедет машина с «группой захвата» — вроде той, на площади Сен-Мишель? Но ни подозрительных машин, ни подозрительных людей на улице не появлялось; с подошедшего поезда RER сошло всего человек пять, из них три женщины, и все они, ни на секунду не задержавшись, прошли мимо заправки.

Томми подъехал минут на пять раньше назначенного времени.

Когда в конце улицы показались фары, Клодин напряглась.

Машина подъехала ближе, и стало видно, что это серый «Ситроен». Еще ближе… свернула на стоянку, остановилась, водитель вышел и огляделся — в свете фонаря блеснули светло-каштановые волосы.

Сердце толкнулось в груди, и Клодин на миг закрыла глаза — так велико было чувство облегчения и таким своим и близким он ей показался, будто они были старыми друзьями, а не виделись всего один раз, да и то не больше часа.

Заметил Томми ее еще издали, махнул рукой, но не сделал попытки двинуться навстречу.

— Привет! — деловито, без улыбки, сказала Клодин, подойдя ближе. Она казалась самой себе сейчас ужасно крутой, и нельзя сказать, что это ощущение ей не нравилось.

Он улыбнулся.

— Ну вот, я приехал. Как дела?

Весь план действий был продуман заранее, отвлекаться на болтовню Клодин не собиралась.

— Открой, пожалуйста, двери машины и багажник.

— Зачем?

— Я должна убедиться, что ты приехал один.

Томми распахнул двери, открыл багажник.

— Пожалуйста! — Усмехнулся. — Могу еще капот открыть.

Она подошла ближе — в багажнике было пусто, между сидениями тоже никто не прятался.

— Телефон оставь в машине.

Все с той же легкой улыбкой, словно снисходя к женскому капризу, Томми выполнил требуемое.

— Закрой все. Пошли, — сурово сказала Клодин.

Поддаваться на его улыбку и настраиваться на несерьезный лад она не хотела, вместо этого заставила себя сердито подумать, что его усишки ему совсем не идут и выглядят по-дурацки. Зачем он все-таки их отрастил? Для солидности, что ли?

В глубине сквера возвышался постамент с абстрактной скульптурой, похожей на накиданные в беспорядке друг на друга водопроводные трубы или орудийные стволы. У основания постамента начиналась узкая винтовая лестница, которая вела вниз, в общественный туалет.

Возле лестницы Томми замешкался, придержал Клодин за плечо.

— Эй! Нам что — туда?

— Да.

— Ты так и не сказала, в чем состоит твое третье условие.

— Потом. Спускайся. — Дернув плечом, она высвободилась и первая затопала по железным ступенькам.

Внизу было пусто и гулко — большой вестибюль с зеркальной стеной и разнокалиберными автоматами по продаже всякой всячины, от презервативов до шоколадок.

— В женский туалет не пойду! — мрачно сказал за спиной Томми.

— Я тебя туда и не приглашаю! — не оборачиваясь, огрызнулась Клодин, направляясь к кабинке для инвалидов, которая была просторнее других и лучше подходила для ее цели.

Бросила монету, открыла дверь, кивнула.

— Заходи!

Томми взглянул на нее с удивлением, но послушно зашел в кабинку. Она вошла следом, захлопнула дверь.

— Раздевайся!

— Что?!

Клодин еле сдержалась и не хихикнула — такой шокированный у него был вид.

— Раздевайся. Я хочу убедиться, что у тебя нет ни оружия, ни микрофонов.

— У меня совершенно точно нет ни оружия, ни микрофонов — я тебе могу честное слово дать! — проникновенно сказал он.

— Вам Кафир нужен? Тогда не спорь! — одним махом пресекла она все возражения.

Медленно и неохотно Томми снял пиджак, поискал глазами, куда бы повесить.

— Давай сюда, — протянула руку Клодин.

Проверила — в карманах был обычный «мужской набор»: бумажник, ключи, несколько мелких монет и талончиков на метро и пропуск в офис компании «Дженерал Электрик». И — ее паспорт. Привез, не обманул! Клодин тут же переложила его в карман своего жакета.

— Томас Конвей, — прочитала она на пропуске. — Это твое настоящее имя?

— Да.

— И ты действительно работаешь в «Дженерал Электрик»?

— Ты же знаешь, что нет.

Клодин смешалась — вопрос и правда был дурацкий, вполне достойный лупоглазой блондиночки; чтобы скрыть смущение, поинтересовалась:

— А чего ты стоишь? Рубашку тоже снимай!

— Ты не боишься, что кто-нибудь войдет?

— Кабина заперта изнутри. В крайнем случае решат, что мы занимаемся сексом. Или тебя это скомпрометирует? — съехидничала она.

Томми чуть помедлил, потом вдруг ухмыльнулся и начал раздеваться — так уверенно, будто по десять раз на дню делал это в кабинке общественного туалета.

Снял галстук, рубашку, протянул Клодин. Мускулатура у него была дай бог всякому — она старалась не особо глазеть, но отметила про себя.

— Штаны тоже!

— Ты что — с ума сошла?