Девушка с обложки

Наступила тишина — единственным нарушавшим ее звуком было чье-то сиплое астматическое дыхание. Клодин поймала себя на том, что мнет в потных ладонях край скатерти...

— Пусти-и! — раздался вдруг звонкий истошный вопль. — Пусти, гад! — Зазвенела падающая посуда.

Клодин отклонилась назад, вытянула шею, пытаясь увидеть, что случилось, но из-за голов соседей разглядеть толком ничего не удавалось, было ясно лишь, что справа, у конца стола, происходит какая-то возня — двое... нет, трое террористов, и...

— Нет, нет! — Выскочившая из-за стола Дорна Тиркель не успела пробежать и дюжины шагов — догнав, автоматчик схватил ее за ворот свитера. Извернувшись, она с размаху полоснула его ногтями по руке, вырвалась — но подоспел другой, снова схватил ее и заломил руку так, что она с тонким жалобным криком согнулась вперед.

— Пошла! — автоматчик пнул ее коленом. Она вскрикнула еще жалобнее, оглянулась — Клодин увидела раскрасневшееся, залитое слезами лицо с закушенной губой.

— Не троньте ее!

Ришар! Перемахнув через стол, он бросился к дерущимся, террорист с расцарапанной рукой вскинул ему навстречу автомат...

Сердце Клодин отсчитало пять ударов... десять... — выстрела все не было, лишь топот, нечленораздельные крики, шум... Она подождала еще несколько секунд, прежде чем осмелилась открыть глаза.

Один террорист по-прежнему держал Дорну, еще трое, обступив с разных сторон, били корчившегося на полу Ришара — ногами, страшно и беспощадно. Он перекатывался, стараясь заслонить локтями лицо, пытался встать и снова падал под ударами.

Клодин оцепенев смотрела на это жуткое зрелище, в голове крутилось лишь одно: «Как же так, почему? Почему все молчат и никто ничего не сделает?!»

Наконец от очередного удара Ришар отлетел в сторону, упал ничком и больше не шевелился. Подскочивший к нему террорист сорвал с плеча автомат, занес над головой... и опустил, повинуясь окрику человека в маске; вместо того, чтобы ударить свою жертву прикладом, лишь пнул со злостью ногой и отошел в сторону.

Державший Дорну автоматчик, все так же — с заломленной рукой, повел ее к двери. Согнувшись и больше не пытаясь сопротивляться, всхлипывающая немка беспомощно семенила перед ним.

«Ни вы и никто из моих гостей не пострадает!» — вспомнила Клодин и взглянула на шейха.

На старика было страшно и жалко смотреть. Лицо его сморщилось, глаза метались по сторонам в растерянности, словно он до сих пор не мог поверить в происходящее.

И в этот момент Клодин почувствовала на своем плече чью-то тяжелую руку...

Она резко обернулась — позади стоял старший помощник; от его жадной, больше похожей на оскал улыбки ей внезапно стало холодно.

— Ты тоже. Пошли, — сказал он, потянув ее за плечо.

«Томми — ну где же он?!» — подумала она.

Если я сейчас закричу — он прибежит, он поможет!

Если я закричу — он прибежит!

Он прибежит.

И его убьют...

Я не буду кричать, сволочи, я не буду кричать!!!

Она действительно не издала ни звука — этот вопль раздался где-то внутри нее. Наружу ярость и ненависть к лживому старикашке, который убаюкивал ее своими обещаниями, и к окружавшим ее негодяям выплеснулась не криком — забыв об осторожности и о том, что может сделать себе только хуже, Клодин схватила со стола вилку и резко и яростно, что было силы, вонзила в сжимавшую ее плечо смуглую волосатую кисть.

Старпом вскрикнул совсем негромко — куда тише, чем полагалось при его комплекции. Отдернул руку; какую-то долю секунды таращился на торчавшую из нее вилку, словно не веря, что такое могло случиться, потом выдернул ее, отбросил в сторону — и сорвал с плеча автомат.

Клодин уже переступила ту грань, где могла бояться, и теперь не чувствовала ничего, кроме ненависти. Направленное в лицо дуло не пугало, и она жалела лишь, что нет под рукой еще чего-нибудь острого или тяжелого.

Истошный крик, внезапно раздавшийся сбоку, заставил террориста дернуться и взглянуть туда. Вздрогнула и Клодин, повернула голову — стоя во весь рост и гневно потрясая кулаками, это хриплым голосом кричал шейх. И кричал, несомненно, на старпома.

Затем он обернулся к человеку в маске и заорал уже на него, жестикулируя и подвизгивая. Тот попытался возразить — шейх взмахнул рукой, будто саблей, ткнул ею в сторону старпома и выкрикнул еще пару фраз.

Черные овалы, вырезанные в белом блестящем пластике, обернулись к Клодин. Ей показалось, что из глубины этих отверстий недобро блеснули глаза. Человек в маске что-то сказал, через пару секунд повторил то же самое громче, приказным тоном.

Ей мучительно хотелось обернуться, чтобы убедиться, что она правильно поняла сказанный на чужом языке приказ и что стоящий позади нее бандит действительно сейчас уйдет... уходит... ушел — но она заставила себя сидеть неподвижно.

Человек в маске обвел взглядом гостей, заговорил резче и злее, чем раньше: