Девушка с пистолетом "ТТ"

Обслуживание было на уровне. Собственно, обслуживающего персонала был минимум, необходимый для того, чтобы всё поддерживалось в норме. Кроме того, их задачей было: держаться в тени и не мозолить глаза клиентам. Все пожелания и заказы принимал Сёмушка, управляющий этим заведением, будучи одновременно младшим братом его владельца Бориса Трегубовича, «главного банщика».

После парилки и бассейна пацаны расслаблялись в холле в компании девочек, взятых у Лёвы Райзмана. Лёва деликатно поинтересовался, на вечер или на всю ночь, на что ему кратко ответили: «Как получится». И всё. Правда, Лёвчик надеялся, что ребята быстро дойдут до кондиции, и получится не на очень долго, так, чтобы девочки ещё успели этой ночью поработать и принести ему свой профит.

Братанов было пятеро, дам-с - соответственно, водки – море. Закуски заказали много, но попроще, безо всяких фуршетов с грёбаными бутербродами, всё наше, родное, главное – побольше. Травку и колёса ребята взяли свои, а серьёзной дурью никто из них не баловался. В общем, всё по уму.

Было. До определённого момента. Пока всё не испортилось. А поламал кайф, естественно, Шиз.

Случилось это уже в позднем часу, когда гулянка была в самом разгаре. К тому времени все находились под приличным градусом, пацаны приняли в себя по банке водки, догоняясь косяками и таблетками, девки насосались вина и шампанского, однако более осторожно, помня, что сегодня ещё, возможно, придётся работать по вызовам. Братва скопом отходила своих партнёрш в разных ракурсах, меняясь ими бессистемно в произвольных вариантах.

Сейчас все они разместились в просторном холле кто где, по двое, по трое, по четверо, в банном наряде, то есть, совсем без ничего. Глаза у Шиза уже с полчаса как превратились в оловянные пуговки, глубоко вшитые под надбровные дуги. Отрываться он любил, а сейчас отъехал дальше и выше остальной братвы. Мысли Шиза, и раньше не отличавшиеся изыском, превратились в совсем простенькие и плоские, как, например, в утверждение своего мужского превосходства.

Четверо остальных чувствовали себя довольно вяло, после парилки и любовных утех пребывали в полной расслабке. Шиз же забил с Баксом, что сейчас ещё раз отжучит Ингу, самую привлекательную из имеющихся подруг. Бакс, по состоянию близкий к Шизу, согласился и приготовился смотреть, поскольку участвовать ни в чём таком уже не мог.

Но Шиз тоже не мог. И если голова, или, по крайней мере, тот костный нарост, который служил ею, ещё была настроена на интим, то головка отказывалась повиноваться категорически. Несмотря на все ухищрения и старания Инги пенис Шиза оставался в спящем положении, и походил на тряпочку, которую он вывесил просушиваться на мошонку.

Видя, что продул, и пытаясь хоть как-то спасти положение, Шиз взял со стола пустую бутылку из-под шампанского и попытался провести половой акт с её помощью, вставив бутылку Инге в определённое отверстие. Но, то ли подобная процедура противоречила каким-то определённым моральным принципам девочки, то ли Шиз сделал ей больно, но она начала возражать. И возражать активно, осыпая Шиза градом тумаков и ругательств, из которых «импотент» было самым безобидным. Последнее слово пробилось сквозь густоту тумана, в котором плавал Шиз, и больно укололо его самолюбие. В ответ на это он ударом слева уложил Ингу и подступил к ней с бутылкой в руках, намереваясь закончить начатое. В этот момент он, как никогда, походил на гориллу с тропическим плодом в лапах.

Девки, как по команде, начали голосить. Одна из них, заканчивавшая массаж Никодиму, самому авторитетному среди них, встряхнула его и закричала:

- Ну, сделайте же что-нибудь! Что же вы все сидите и смотрите?

Никодим, который, вообще-то, и не смотрел на всю эту сцену, поднял голову и, глядя мутными глазами, гаркнул:

- Шиз! А ну, кончай эту бодягу!

Шиз повернулся в его сторону. Но тут Инга нащупала лежавшую на краю стола вилку и с размаху всадила её в грудь Шизу. Однако, поскольку всё это происходило одновременно с его разворотом, удар пришёлся не в грудь, а в левую руку Шиза. Тот взревел, ослеплённый болью и яростью, и начал молотить бутылкой куда попало.

Бабы взвыли в один голос. Парни, поняв, что дело заходит не туда куда надо, бросились останавливать своего друга. Хотя слово «бросились» не совсем соответствует исторической правде. Под воздействием всего того, что сидело в них, действиям парней скорее подходит слово «отправились». Хотя им самим казалось, что они отреагировали молниеносно.

В общем, когда бойцы добрались до Шиза, уже можно было не спешить. Одна из девок грудным голосом вдруг простонала: «Ой, мамочки!» и, закатив глаза, грохнулась в обморок. Другие, будучи более тёртыми, выдержали, хотя желудки скрутило и у них, а цвет лица варьировался от лилово-зелёного до синевато-белого.