Девушка с плеером

Город медленно и нехотя закончился, уступив место сельским пасторалям: скучные одинаковые деревни, разрисованные граффити заборы вдоль железнодорожных путей и бескрайние цветущие поля цвета подводной лодки The Beatles.

Пространство между наушниками заполнил потусторонне прекрасный голос Тома Йорка – я слушала тот самый альбом, который когда-то посоветовала мне ты: «OK Computer».

Я думала о тебе. Когда я начала взрослеть, твой образ у меня в голове стал понемногу меняться. Появились вопросы, которых раньше не было. Но это началось только года через два после твоего исчезновения, когда ступор от осознания маминой смерти сменился шоком от новости, что у папиной новой жены будет ребенок. Ты проскользнула сквозь пальцы, по тебе никто не горевал. Но когда однажды утром я поняла, что пустота в жизни не хочет заполняться ни тряпками, ни бунтами и побегами, ни папиными деньгами, я поехала на нашу старую дачу, где с некоторых пор в гараже хранились вещи, твои и мамины. В пятнадцать я провела в этом гараже целое лето, слушая твои старые диски, куря украденные у отца «Мальборо» и вызывая в памяти твое лицо, которое постепенно начало стираться и замыливаться, как старая видеопленка.

Сейчас, разглядывая в окно похожий на декорацию пейзаж, я снова и снова спрашиваю себя: кем ты была? зачем уехала из дома так далеко? почему исчезла? Эти мысли тревожат и успокаивают одновременно, как песни Тома Йорка или прогулки в темноте.

Я хочу сказать тебе, что отправилась в этот путь из любви к тебе. Но это будет обман, у меня есть другая причина. Знаешь, страх – огромная сила. Именно страх за свою жизнь заставил меня вспомнить о твоей, потерянной. Он изменил меня. За последние пару месяцев я научилась почти на автомате замечать камеры слежения, тревожные кнопки, полицейские участки и запасные выходы. Всегда плачу картой, обязательно чекинюсь и держу включенным GPS. Меня, наверное, единственную радует, насколько пристально фейсбук и Google следят за нами и фиксируют наши маршруты.

Status: не прочитано

19:51 / 21 июня 2015, воскресенье

The Enemy – «We’ll Live and Die in These Towns»

Я специально нашла эту песню, она очень в тему, не находишь? Послушай текст.

Когда поезд начал сбавлять ход, я достала из кармана телефон и набрала номер Ханны. Она взяла трубку почти сразу.

– Привет, это Ника!

– Да, привет! Смотрю, ты пунктуальная в отличие от сестры. – У нее был грубоватый прокуренный голос. – Я тебя встречу на машине.

– М-м, не нужно. Я хочу пройтись, посмотреть город.

– Как хочешь.

Мы договорились о встрече в кофейне на центральной улице, минутах в двадцати ходьбы. Google построил оптимальный маршрут, и, выйдя из полного сквозняков здания вокзала, я пересекла парковку и повернула налево.

Кругом были пустующие кирпичные дома с забитыми досками дверьми и кварталы социального жилья, которые всегда легко узнать по крошечным окнам. Город выглядел удручающе. Вскоре путь мне преградила река, а точнее, мутный ручей шириной с двухполосную дорогу, на другой стороне которого вверх по холму за рядами викторианских домов виднелась городская ратуша. Следуя за голубым пунктиром на дисплее телефона, я повернула направо и оказалась на маленькой площади в центре очередного квартала. Из окон смотрели курящие женщины с толстыми щеками. На глаза попались знаки: «Работает система видеонаблюдения», «Место повышенной криминальной активности». Я насчитала аж четыре камеры на всех углах маленького сквера. Они смотрели в каждый из выходивших в сквер проходов между домами, усиливая впечатление опасности.

Пройдя мимо стайки детей, активно использующих сленг вроде «oi» и «innit»[1], я повернула налево и вышла на мост. Он был выкрашен в зеленый цвет и выглядел каким-то слишком новым и блестящим для подступившего к нему с обеих берегов упадка. На входе тоже висели камеры и предупредительные объявления. Я поспешила дальше, за речушку, мимо супермаркета, через парковку и вверх по улице, пока не оказалась на рыночной площади.

От жары все казалось немного замедленным. Густо пахло подгнившей клубникой и нагретой мостовой. Кругом сновали люди. Медленно и глухо били часы.

Это и есть твой мир? На меня нахлынуло дежавю. Часы на ратуше показывали 17:30, торговцы начинали разбирать лотки, последние покупатели в спешке меняли деньги на товар. На углу, возле католического храма с кладбищем и колоннами, продавец газеты «Big Issue» агитировал в поддержку бездомных, мигали вывески ломбарда и дюжины букмекерских контор. Где-то здесь камера и засняла тебя в последний до недавнего времени раз, промелькнуло у меня в голове.

Пройдя мимо магазина мобильных телефонов и «Бургер Кинга», я повернула налево, на широкую пешеходную улицу. Народу там было гораздо больше, и, лавируя между прохожими, я оказалась у дверей кофейни. Телефон завибрировал у меня в руке.

– Ханна?

– Ника, постой минутку, я, кажется, тебя вижу.

Я обернулась. Высокая блондинка махала мне рукой, вприпрыжку огибая препятствия.