Девушка с секретом, или Убей моего мужа

— Не везет мне с мужиками, — запечалилась Тина. — Влад, кстати, не отвечает. Я ему писала, пока ты спала. И даже звонила.

— А в гости сходить не пробовала?

— Ты что, с ума сошла? Я боюсь одна лезть на дерево, — возмутилась Тина. Я засмеялась и покачала головой.

— Хочешь, сходим?

— А давай, — оживилась Тина. — Братцы все равно будут часа три трещать. Слазим туда и обратно.

Шепча и толкаясь, мы выглянули во двор, и убедились, что наши доблестные охранники ни на что не годятся. Один мирно сидел у ворот на раскладном стульчике и, кажется, спал, второй сидел за кустом роз.

— Слушай, — заволновалась подружка. — А чего это он за кустом сидит?

— Может, спит? — предположила я. — Или в засаде укрылся?

— В какой засаде, — рявкнула Тинка, перевешиваясь через подоконник. — Тоже мне охраннички! Слушай, — ахнула подруга, — а может, он того?

— Чего?

— Ну, того самого…

— Чего: того самого? — разозлилась я. — Умер, что ли?

— Нет, — зловеще прошептала Тинка. — По-моему, он справляет нужду под мой розовый куст!

Выглядела подруга так комично, а паника в ее глазах была столь явственна, что я согнулась от смеха пополам.

— Боже, Тина, — простонала я. — Оставь парня в покое. Мне кажется, он просто задремал, сев под куст, чтобы его не увидели.

— Да? Ну ладно. На обратном пути проверим.

Перекинув ногу через подоконник, подруга полезла на дерево, шурша и постанывая.

— Да тихо ты, — шикнула я, ползя следом. Ветка опасно прогнулась, но выдержала, а бравый охранник по-прежнему сидел под кустом. Спрыгнув на землю, мы оказались во дворе Михаила Петровича. Как и утром, окна дома были темны, а вокруг царила тишина. А вот машины Влада не было.

Переглянувшись, мы направились к входу. Тина надавила кнопку звонка до упора, но открывать нам никто не спешил. Потоптавшись на крылечке, мы еще пару раз позвонили, но никаких звуков не услышали, затем постучали руками и ногами. Ничего.

— Слушай, а что это Михаил Петрович не открывает? — нахмурилась Тина.

— Откуда мне знать? Машины Влада нет, а Михаил Петрович, наверное, встать с кровати не может. Или они в больницу поехали, а дома никого.

— Что-то странно, — еще больше насупилась Тина. — Михаил Петрович врачей терпеть не может. У него как только спина начинает болеть, он сразу в баню идет. А машина может быть в гараже.

Мы дружно посмотрели на небольшую баньку, стоявшую слева от дома.

— Вроде не затоплена, — шепотом сообщила Тина и повторила: — Странно.

— Давай в окна заглянем? Может, спит твой Михаил Петрович под телевизор?

Мы обошли дом и встали возле задней стены.

— Вот тут вроде его спальня, — с сомнением сказала Тинка. — Ты залезь и посмотри.

Окна в доме были расположены высоко, и даже поднявшись на цыпочки, увидеть что-то было невозможным. Низ стены был выложен декоративным кирпичом, и если я смогу использовать его как опору, то получится ухватиться за подоконник и заглянуть. Опершись на Тинку, я кое-как взгромоздилась на камушки, выступавшие на несколько сантиметров от стенки, и вцепилась в подоконник. Тина придержала меня сзади, зачем-то обняв мою правую ногу и шепча:

— Ну что? Что там?

— Он тут, — сообщила я. — Спит в кровати.

Михаил Петрович и вправду спал. Я видела большую кровать в центре, стоявшую боком ко мне. На ней, без сомнения, спал владелец дома, укрытый одеялом до середины груди. Лицо его было безмятежным, а на тумбочке стоял стакан с водой, упаковки таблеток и пустой шприц. Все становилось ясным: старик почувствовал себя плохо, выпил снотворное и лег спать. В комнате работал телевизор, поэтому наши стуки Михаил Петрович не услышал. Если только не принимать во внимание тот факт, что правая рука старичка была прикована к спинке кровати наручниками. С секунду переваривая увиденное, я спрыгнула с кирпичей и обернулась к Тине.

— Спит, значит, — перевела дух та. — Ну ладно. А я уж было разволновалась.

Я молча прикидывала в уме, как бы поаккуратнее сообщить подруге новость. В том, что она сильно разозлится, я была уверена. Да уж, действительно ей не везет с парнями — вот и милый Влад оказался не другом детства, а чокнутым, приковывающим безобидных старичков к кроватям в их же домах. И как такое сказать?

«Скажу все Глебу», — решила я и успокоилась. Нечего Тинку сейчас волновать. А Глеб, как мужчина, во всем разберется. В конце концов, не сами же мы будем взламывать дверь, и спасать старика.

— Давай обратно, — махнула рукой Тина. — А то братцы заподозрят неладное.

Как мы влезали обратно на забор — не передать словами. Мне пришлось подсаживать подругу, которая никак не могла подтянуться, зато я сопроводила это действо ехидными комментариями о лишнем весе и дружеской поддержке. Тинка же ответ огрызнулась, что мне только в партизаны идти, мол, не зря же я молчала все время о своей печальной судьбе. К моему удивлению, на дерево Тина не полезла, а спрыгнула с другой стороны забора. Приземлившись рядышком, я невинно поинтересовалась:

— И что дальше? В дверь постучим?