Девушка с севера. Сердце огненного короля

- Если бы ты что-то решил, то мог бы и не волноваться так по ее поводу, - этот его пустой мрачный взгляд сводил Грегора с ума, и он захотел вывести отца из скверного состояния.

Хотя следовало ли рассчитывать на успех?

В памяти четко и ясно вспыхнула картина, как они с Мирной приехали в столицу после «происшествия в Ивтане», как в последствии обозвали это в официальных кругах, и посещения Дурхама.

Замок тогда не походил сам на себя. Все перевернулось, все изменилось. Не было придворных со своими сплетнями и интригами, королева была совершенно трезва, Джозеф - не по-детски серьезен, а отец...

Когда в конюшне приехавших встретил Бродерик и рассказал, что король все знает, но принцесса не брошена в темницу, а просто заперта в своей комнате, граф Фаулз (тогда он еще был графом Фаулзом) понял, что Кристоф не справился с ситуацией. И едва ли найдет силы справиться.

Наверное, следовало считать чудом, что он не принял эстафету от жены и не пристрастился к алкоголю. Особенно с учетом того, что в первые недели по приезду в столицу Грегор заставал отца исключительно в нетрезвом состоянии.

Бывало, что важные документы и распоряжения, связанные с переговорами с Ивтаном и с расследованием причастности Рагонвойра к попытке отравления, приходилось подкладывать под руку отца и вынуждать его подписываться, почти как кукловод заставляет марионетку танцевать.

Это было жуткое время. Стоило только вспомнить, и дрожь проходила по всему телу. Если бы в тот момент рядом с королем оказался неправильный человек... Кто знает, как бы Кристоф заплясал под его дудку. Он был восприимчивее, чем обычно. Хотя, казалось бы, куда дальше?

В одном отец проявлял завидное упрямство: он отказывался решать судьбу Лилиан. Принцесса несколько месяцев оставалась заперта в своих покоях, несколько месяцев гвардейцы денно и нощно дежурили у ее комнаты, проверяли, обыскивали, допрашивали всех людей, всех слуг, кто заходил к ней, чтобы не позволить преступнице найти новых союзников. А о волнении среди придворных, которые до сих пор не получили ответ на вопрос, кто виновен в отравлении королевы, и заметили долгое отсутствие Лилиан, и говорить не стоит!

Если бы рядом тогда не было Мирны... Грегор не знал, как справился бы.

Но с ее помощью и поддержкой все получилось. Не завершилось, конечно. Об этом не следовало мечтать в ближайшие несколько лет. Но сейчас он не сомневался, что они двигаются в правильном направлении.

Была создана специальная группа, следившая за беглецом-Рэльсом, и расследовавшая отравление. Ей недавно удалось откопать отличный компромат на влиятельного рагонвойрского герцога, кузена их короля, и сейчас ходили разговоры, что графа Роберта, закрепившегося там в придворных кругах (стоило ожидать, что этот изворотливый тип свою жизнь устроит), можно использовать в своих целях. Ведь его дочь и большая часть его имущества оставались в Весмере, под пристальном присмотром правительства и Грегора лично. Есть чем пошантажировать!

Да и переговоры с ивтанцами проходили неплохо. Не идеально, конечно, но все еще впереди. Обеим сторонам было ясно, что быстро ничего не решится, и никто не спешил и не совершал глупостей. Явик даже пошел навстречу (хотя, наверняка, сестра это его решение не одобрила) и отпустил лорда Вильяма, когда переговоры начались и были официально объявлены. Так что они с Мирной смогли расторгнуть свою помолвку.

И ничего больше не мешало княгине выйти замуж за Грегора.

Мысль об их непышной, но, определенно, оригинальной полу-северной, полу-весмерской свадьбе согревала изнутри. А воспоминание об их первой ночи... Породило желание как можно скорее вернуться домой и обнять возлюбленную. Пускай сейчас он и не мог позволить себе обнимать ее слишком крепко.

Да... Все шло неплохо.

И было бы и вовсе хорошо, если бы не та причина, из-за которой отец сейчас был столь хмурым и рассеянным.

- Ты не сможешь убегать от этого вечно, - хотя первая реплика по поводу Лилиан осталась без внимания, Грегор продолжил напирать на короля.

- Это единственное, что я могу делать, - Кристоф старательно не пересекался с сыном взглядом.

Каждый раз, когда заходила речь о кровожадной принцессе, в глазах отца можно было увидеть горе и стыд. Чувства, которые он ни с кем не хотел делить.

- Прошел уже год. Она все еще не наказана. И ты все еще не дал двору четких разъяснений.

- Она наказана.

- Монастырь - не наказание за попытку убить отца и совершить переворот.

- А что ты предлагаешь?! Казнить ее? Она моя дочь! - по тому, как побагровело лицо короля, Грегор понял, что нескоро добьется от него решения.

Только есть ли у них время на сомнения и терзания? По-человечески он мог понять короля. Ясно, что ему больно... Но чем дольше он тянет, тем неустойчивее и слабее выглядит в глазах подданных.

А видит Святой, он и так не пользуется большим у них уважением.