Девушка с севера. Сердце огненного короля

Когда она ушла, демонстративно громко хлопнув дверью, граф Фаулз посидел еще немного, дожидаясь, когда сестра уйдет подальше. Порой нужно оставить человека и дать его скверным мыслям, его вине сделать грязную работу.

Выждав, сколько он посчитал нужным, Грегор начал подниматься, но вдруг по затылку пробежал холодок. Как когда внезапно осознаешь, чувствуешь, что кто-то за тобой наблюдает.

Интуитивно он повернул голову в сторону кровати, и у него перехватило дыхание, ноги сами собой согнулись, опуская его обратно в кресло.

Королева открыла глаза.

Он оторопел и зачем-то затаил дыхание. Ее взгляд вдруг показался каким-то неживым, как у куклы, и на секунду по Грегору прошла волна ужаса. Ему подумалось, что королева умерла, а глаза... Открылись произвольно. Так ведь бывает с мертвецами?

Но тут на ее лице что-то промелькнуло. Чуть заметный, почти неуловимый свет живости.

- Полагаю, я не тот человек, которого вы хотели бы здесь видеть, - хотя она всю жизнь только и делала, что демонстрировала ему свое презрение, граф Фаулз сейчас ощущал лишь сочувствие к ней. Быстро и осторожно пожав ей ладонь, он и сам не знал зачем сделал это, Грегор пообещал, - я приведу Кристофа.

Он отстранился, но тут почувствовал, что королева не отпускает его руку. Разумеется, она была слишком слаба, чтобы удержать его, но Грегор и сам не стал вырываться.

- Джозеф... - от того, каким тихим, хриплым зазвучал ее голос стало не по себе. Это был будто бы оклик с того света. Кажется, королева и сама взволновалась. Ее глаза блеснули, и одинокая слезинка покатилась по щеке, - позаботься о нем. Прошу...

Граф Фаулз не соврал бы, сказав, что просьба его тронула. Долгое время ему казалось, что в ней не осталось ничего, кроме озлобленности и пристрастия к алкоголю.

Пожалуй, этот тот редкий случай, когда он рад был ошибиться.

- Я прослежу за ним, как делал это всегда, - заверил он королеву, но поспешил прибавить, - однако позаботиться о нем вам придется самой. Мальчику нужна мать. Иначе он вырастет кем-то вроде меня, - Грегор иронично улыбнулся, - уверен, вы, как и я, этого бы не хотели.

Королева шмыгнула носом и выговорила уже бодрее:

- Грегор... Прости меня.

Знал бы он, что нахождение на грани между жизнью и смертью, так меняет людей - сам бы, наверное, рискнул туда заглянуть.

От этой глупой мысли граф Фаулз поспешно отмахнулся. Нет. Такое путешествие никому не пожелаешь.

- Я готов к диалогу. И к перемирию тоже готов. Но только когда вы поправитесь, - он улыбнулся с неожиданной мягкостью, - вы обязательно поправитесь.

Вероятно, настал черед королевы удивляться чьим-то переменам. Ни в словах, ни во взгляде Грегора больше не видно было ни яда, ни чрезмерной холодности, ни обиды на весь белый свет.

Он и сам в очередной раз это почувствовал. Благодаря Мирне мир перестал казаться враждебным, несправедливым и недостойным любви. Нет, он все еще был несправедлив. Чрезмерно жесток к хорошим людям и неоправданно великодушен к плохим. Но в этом мире все же было за что бороться.

И свою битву графу Фаулзу еще рано было заканчивать.

Он еще раз пообещал королеве привести Кристофа и мысленно прибавил, что отправит и за доктором. Хороший знак, что королева пришла в себя, но опасность не миновала. Да и при наилучшем раскладе впереди ее ждет долгое восстановление. Пожалуй, сейчас она даже больше прежнего нуждается в наблюдении врачей.

Выйдя от нее, Грегор невольно подумал: а слышала ли королева их с Лилиан разговор? Она не подала виду, впрочем... Вероятно, сейчас в голове у нее такая каша... С трудом различишь, где реальность, а где болезненное забытье.

От заманчивой мысли привлечь ее на свою сторону, когда придет час по-честному поговорить с отцем, пришлось сразу же отказаться. Даже если она и слышала что-то, даже если правильно все поняла, как, наверное, ей будет больно, если подтвердить, что все это правда. Пожалуй, больно до смерти.

Оказавшись в коридоре, граф Фаулз сразу столкнулся с Джозефом.

Мальчик стоял у противоположной стены, вжавшись в нее спиной. Он будто бы рассчитывал впитаться в нее, раствориться с ней, стать неясным образом, который случайно образовали вензеля на обоях.

Он был непривычно хмурым, молчаливым, а в его глазах Грегор без труда различил злость.

В груди защемило. Граф Фаулз знал, знал слишком хорошо, что сейчас творится на душе у принца. И хотя сам прошел похожий путь - не представлял, как помочь сейчас брату.

Шутка о том, что он может превратиться в такого же нелюдимого циника перестала казаться смешной.

- Джозеф, - Грегор осторожно окликнул его.

Обычно громкий, подвижный и очень открытый мальчик сейчас стал своей полной противоположностью. Он сжался, повернулся боком, пряча от старшего брата лицо и хмуро промолчал.