Девушка с синей луны

– Нет, Леша, я боялся, что смерть этой девушки только начало. Дальше – смерть Влада-Ваганта, смерть Дениса, смерть Леонида-Барда… это те, о которых мы знаем. А парень, у которого была машина-ретро? «Мерседес-Бенц», кажется. Никита, историк. Помнишь, Марина рассказывала? Кстати, надо бы выяснить его ник. Он исчез, и Марина решила, что он просто шарахнулся от Дианы, как другие. А что, если…

Они смотрели друг на друга.

– Ты думаешь?

Монах красноречиво пожал плечами…

Глава 17 Бурная ночь

Ночью Монаха разбудил резкий телефонный звонок. Он просыпался в течение нескольких секунд, и эти несколько секунд ему снился несущийся на него и отчаянно дребезжащий трамвай. А он стоял поперек колеи с ногой в гипсе, застрявшей где-то под рельсой, и тщетно пытался выдернуть ногу и убраться из-под несущегося трамвая. Он проснулся окончательно в холодном поту и с тоской в сердце и не сразу понял, что звонит мобильный телефон, лежащий на тумбочке. Он прижал его к уху и хрипло закричал:

– Алло! Кто это?

Он услышал невнятные звуки и шорохи, ему показалось, кто-то дышит в трубку, он готовился уже переспросить, как вдруг услышал прерывистый полушепот-полухрип:

– Олег! Олег! Помогите! Он здесь… пожалуйста! Быстрее! О господи!

Резкий всхлип, и звуки, рвущиеся из зажатого рукой рта; падение чего-то тяжелого, ударившейся в стену тарелки или вазы и тут же резко захлопнувшейся двери.

Это была Диана.

– Диана! Диана! – тщетно взывал Монах. – Что случилось? Что с вами? Где вы? Диана? Диана, черт подери! Да скажите хоть что-нибудь!

Молчание Дианы, шорохи и неясные звуки. Монах дрожащими руками набрал Добродеева, но тот не ответил. Он набирал номер журналиста раз за разом, но Добродеева все не было. Он вызвал такси и принялся одеваться. Снедаемый тревогой, чертыхаясь и отпуская всякие забористые словеса, поминая проклятую ногу, он поспешно выскочил из квартиры… фигурально выражаясь, разумеется, ибо был медлителен как черепаха.

Машина свернула на улицу Дианы, и тут о чудо! Добродеев ответил. Он пробормотал что-то невнятное, похоже, чертыхнулся.

– Что? Ты… Христофорыч, что случилось? Три утра… ты где?

– Леша! – закричал Монах. – Я у дома Дианы. Давай сюда скорей! Что-то случилось!

– Да, да, еду… сейчас! – Добродеев проснулся окончательно.

Монах выбрался из машины, заковылял к подъезду, набрал код. Дом словно вымер, нигде ни звука. Лифт, к счастью, работал. Он вознесся на четвертый этаж, выгрузился, допрыгал до двери Дианы. Дверь была не заперта, о чем он догадался шестым или седьмым чувством, и он просто толкнул ее, не успев даже позвонить. В прихожей горел свет, неяркий боковой плафон. Тут тоже стояла неприятная тишина, которая вкупе с незапертой дверью и слабым светом производила гнетущее впечатление.

– Диана! – позвал Монах, застыв посреди прихожей, прислушиваясь. – Диана! – повторил он громче.

Молчание было ему ответом. Оглянувшись на открытую входную дверь и стараясь производить как можно меньше шума, он двинулся к гостиной и ткнул костылем в полузатворенную дверь. Дверь распахнулась, ударившись о стену. Монах замер. И снова ничего не случилось. Ни звука не доносилось из глубин квартиры. Похолодевший Монах проковылял к спальне Дианы, постучался и нажал на ручку. Дверь была заперта; из-под нее пробивался слабый свет, видимо, от торшера или ночника. Монах забарабанил сильнее – ни звука в ответ. Монах почувствовал, как липкая холодная струйка скользнула между лопатками. Он вздрогнул, заслышав дребезжание лифта и осторожные шаги в прихожей.

– Христофорыч, ты здесь? – Голос у Добродеева был сдавленный, не то не проснулся, не то испуган.

– Леша, сюда! Я у спальни Дианы, дверь заперта!

– Что случилось?

– Она позвонила мне около трех и сказала, что в квартире кто-то есть. Была очень испугана, просила приехать.

– Она там? – Добродеев кивнул на дверь спальни.

– Должно быть… – Он грохнул в дверь кулаком и позвал: – Диана! Вы там? Откройте, Диана!

И снова тишина в ответ. Добродеев приложил ухо к двери.

– Ничего! – ответил на вопросительный взгляд Монаха.

– Ломай! – приказал Монах. – Сможешь?

Добродеев отступил на пару шагов для разбега и по-бычьи ринулся на дверь. Дверь затрещала, сорвалась с петель и распахнулась. Оба встали на пороге. Горел торшер с синим абажуром. Громадная разобранная деревянная кровать. Кресло, скамья у изножья, низкий комод, трюмо с десятком флаконов и баночек, пуфик, тяжелые синие гардины на единственном окне… и все. Спальня Дианы была пуста.

– Леша, посмотри за гардиной, – негромко сказал Монах, и Добродеев, шагнув, послушно отдернул тяжелый занавес. Там тоже было пусто. Они переглянулись.

– Леша, стенной шкаф!

Добродеев шагнул к шкафу, с силой надавил на скользящую панель. Она отлетела в сторону, открывая черное нутро, и они увидели Диану. Она скорчилась в углу, привалившись к стене, обхватив руками колени. Глаза ее были закрыты. Добродеев потряс ее за плечо; голова девушки упала на грудь. Добродеев отдернул руку.

– Жива? – спросил Монах.

– Вроде.

– Доставай!