Девушка с синими гортензиями

Пьер оглядел прохожих, заметил охранника возле банка, расположенного по соседству, посмотрел на шоссе, по которому тянулся поток машин. В кафе за столиками на открытом воздухе сидели люди и смеялись. Все было как всегда, но неприятное, липкое чувство тревоги не покидало Видаля.

Бистро находилось на другой стороне улицы, а Видаль хотел есть, но ему мешало настойчивое, как наваждение, ощущение, будто кто-то следит за ним, сверлит его взглядом, подстерегает… Кто-то, кто определенно не желает ему добра.

«Не пойду в бистро», – внезапно решил Пьер.

Он вздрогнул и попятился, услышав автомобильный клаксон. Сигнал подала мадемуазель Алис, которая сидела за рулем машины. Почему-то, завидев ее, репортер с облегчением перевел дух.

– Садитесь, – скомандовала псевдосекретарша. – Куда ехать?

Видаль назвал адрес и отдал ей карту.

– Кстати, я захватил с собой досье на Еву Ларжильер, – сказал он. – Полагаю, вам оно может понадобиться.

– Вы замечательный помощник, Пьер, – заметила старая дама. – Вы обедали? Нет? Тогда остановимся где-нибудь по дороге.

Она сдержала слово. За обедом журналист рассказал своей спутнице о том, что в Бордо нашелся еще один свидетель, а в Версале проживает мать другого, и закончил сообщением о звонке графа де Сертана.

– Граф де Сертан – муж горничной Жюли Прео? – хмыкнула мадемуазель Алис. – С чего вдруг такое беспокойство?

– Его отец участвовал в финансовых махинациях, о которых писала наша газета, – пояснил Видаль. – После этого любое упоминание имени графа в прессе вызывает в благородной семье де Сертан разлитие желчи. Кстати, в прошлый раз де Сертан обещал вызвать моего коллегу на дуэль.

– Как мило, – уронила мадемуазель Алис. – Неужели господин граф не в курсе, что дуэли давно вышли из моды?

– А вы по ним скучаете? – улыбнулся Видаль. – Мне всегда казалось, что это чертовски романтично!

– В смерти нет ничего романтичного, поверьте мне, – серьезно ответила мадемуазель Алис. – Кстати, вы что-то говорили о досье на нашу свидетельницу.

Журналист кивнул и вручил ей небольшую тетрадь. Часть страниц была заклеена вырезками из газет разных лет, другие заполнены рукописным текстом.

– Родилась в Тулоне в 1871-м… Ева Ларжильер – сценическое имя, настоящее – Мари-Паскуалин Феретти. Отец – портной неаполитанского происхождения, пьяница, человек необузданного нрава. В один далеко не прекрасный день он поссорился с женой и застрелил ее из револьвера, после чего хотел убить и восемнадцатилетнюю дочь, но не решился и пустил себе пулю в лоб. – Мадемуазель Алис покачала головой. – Полная лишений юность… Ну, с этим все понятно. Начинала в труппе бродячих актеров, потом была блестящая карьера в Париже. Первую главную роль сыграла, заменив актрису, которая накануне премьеры неожиданно скончалась. Критики восхищались выразительным голосом Евы, который мог передать любое движение души. Главная звезда театра «Варьете», с директором которого у Евы был многолетний роман. Короли Испании, Англии и Португалии приходили взглянуть на ее игру. – Мадемуазель Алис листала страницы, едва задерживаясь на них взглядом. – Все это мне уже известно. Жизнь, полная славы и процветания, замки, апартаменты в центре Парижа, запряженные четверкой кареты, затем лучшие автомобили… А в 1918 году она внезапно все бросает, раздает драгоценности, вещи и уходит в монастырь. Вопрос: почему?

– Объяснения могут быть самыми разными, – заметил журналист. – К примеру, именно Ева убила мадемуазель Лантельм, вышла сухой из воды, а потом ее замучила совесть.

– Допустим, – пожала плечами старая дама. – А причина убийства?

– Ева не становилась моложе, – усмехнулся Видаль. – А Лантельм уже в 1908-м отняла у нее главную роль в «Короле», сатирической комедии, которую играли более пятисот раз и которая побила все рекорды кассовых сборов. Кроме того, не забудьте спутника Евы, красавца Шарля Мориса. По свидетельству Филиппа Гренье, он был в числе тех, кто ухаживал за хозяйкой яхты. Что, если Ева попросту его приревновала? Шарль Морис был гораздо моложе ее, и, конечно, Лантельм куда больше подходила ему, чем стареющая звезда.

– Вы так говорите, будто рядом с Лантельм не было ее мужа и она могла распоряжаться собой, – парировала мадемуазель Алис. – Роман актрисы с Рейнольдсом тянулся четыре года, прежде чем она сделалась его законной женой, и что-то мне подсказывает: заставить его жениться было вовсе не просто. Его влияние и связи позволяли ей оставаться звездой и играть те роли, которые хотелось. Сомневаюсь, чтобы она позволила себе всерьез увлечься актером, каким бы красавцем он ни был, да еще на глазах у мужа.

– Сдаюсь, – вздохнул Видаль. – Впрочем, на вашем месте я бы тщательно все взвесил, прежде чем отказываться от этой версии. Если говорить о Еве и Шарле Морисе, то все мои источники в один голос утверждают, что там было не простое увлечение… по крайней мере, с ее стороны.