Девушка с татуировкой дракона

Лисбет Саландер извлекла из подвала свой «Кавасаки» и весь праздничный день потратила на его детальную проверку. Ее легкий и маневренный байк с двигателем в сто двадцать пять кубов был, возможно, и не самым козырным мотоциклом на земле, но он принадлежал ей, и уж она-то знала, как с ним обращаться. Саландер собственноручно перебрала его – гайку за гайкой – и добилась полного ажура, и даже чуть больше.

После обеда она надела шлем и кожаный комбинезон и отправилась в клинику в район Эппельвикена[82], где провела вечер в парке вместе с матерью. Ей все время казалось, что она виновата перед матерью. А та казалась еще более рассеянной, чем обычно. За те три часа, которые мать и дочь провели вместе, они обменялись лишь несколькими фразами, и у Лисбет сложилось впечатление, что мать не понимает, кто сейчас перед нею.

Микаэль потратил не один день на то, чтобы идентифицировать автомобиль с маркировкой «АС». Он очень долго возился, и только после того, как в конце концов проконсультировался с бывшим автомехаником из Хедестада, ему удалось установить марку машины: «Форд Англия» – бюджетная модель, о которой он прежде и не слышал. Затем Блумквист связался со служащим из бюро регистрации автотранспорта и попробовал заказать список всех «Фордов Англия», которые в 1966 году ездили с регистрационными номерами «АС3» и дальше еще что-то. Ему ответили, что подобные археологические раскопки в реестре, скорее всего, возможны, однако потребовали бы слишком много времени; к тому же подобная информация является фактически закрытой для публичного пользования.

Только через несколько дней после праздников Микаэль вновь взял «Вольво» и двинулся в северном направлении по дороге Е‑4. Он никогда не любил быстрой езды и вел машину сдержанно. Перед самым хернёсандским мостом журналист остановился и выпил кофе в кондитерской Вестерлунда.

Следующую остановку Микаэль сделал в Умео[83]; там он заехал в мотель, съел бизнес-ланч и купил атлас автомобильных дорог. Затем продолжил свой путь до Шеллефтео, а оттуда свернул налево, к Нуршё. К шести часам Блумквист был на месте и остановился в гостинице «Нуршё».

Он начал поиски с самого раннего утра. В телефонном справочнике деревообрабатывающая фабрика не числилась, а девушка лет двадцати, сидевшая за стойкой администратора, никогда не слыхала о таком предприятии.

– А кто мог бы знать?

На секунду девушка смутилась, но потом ее осенило, и она сказала, что позвонит отцу. Через две минуты она вернулась и сообщила, что деревообрабатывающая фабрика в Нуршё закрылась в 1980‑е годы. Если Микаэлю хочется поговорить с кем-нибудь, кто знает о предприятии больше, он может обратиться к некоему Бурману, который работал там мастером; он живет на улице Сульвендан.

Нуршё оказался маленьким городком, с главной улицей под названием, разумеется, Стургатан, то есть Большая улица, которая действительно была его основной артерией. На ней размещались магазины, а на параллельных улицах – жилые дома. На въезде в Нуршё с восточной стороны находились небольшой промышленный район и конюшня. На западном выезде располагалась живописнейшая деревянная церковь. Микаэль отметил, что и у миссионеров, и у пятидесятников были в городке свои храмы. Афиша на доске объявлений автобусной остановки рекламировала Музей охоты и лыжного спорта. Судя по еще одной афише, на праздниках тут пела какая-то Вероника. Путь из конца в конец городка занял бы примерно двадцать минут пешком.

Улица Сульвендан находилась в пяти минутах ходьбы от гостиницы, и на ней в основном расположились частные дома. На звонок Микаэля Бурман дверь не открыл. Было половина десятого, и Блумквист решил, что хозяин либо ушел на работу, либо – если он на пенсии – просто отправился по своим делам.

Следующий визит Микаэль нанес в хозяйственный магазин на Стургатан: он вполне трезво рассудил, что сюда время от времени приходят все жители Нуршё. В торговом зале было два продавца; Микаэль выбрал того, что постарше, на вид лет пятидесяти.

– Здравствуйте, я разыскиваю пару, которая, по всей видимости, жила в Нуршё в шестидесятых годах. Муж, возможно, работал на деревообрабатывающей фабрике. Их имена я не знаю, но у меня есть две фотографии, снятые в шестьдесят шестом году.

Продавец долго и внимательно изучал снимки, но в конце концов покачал головой, заявив, что не узнает ни мужчину, ни женщину.

Подошло время обеда, и Микаэль перекусил хот-догом в киоске у автобусного вокзала. Он решил не ходить в магазины и посетил муниципалитет, библиотеку и аптеку. В полицейском участке никого не оказалось, и журналист начал наудачу опрашивать пожилых людей. Часа в два ему встретились две молодые женщины, которые, конечно, не знали пару на снимке, но высказали логичную мысль:

– Если снимок сделан в шестьдесят шестом году, этим людям сейчас должно быть около шестидесяти. Вы можете навестить дом для престарелых возле Сульбакки и пообщаться там с пенсионерами.