Девушка с татуировкой дракона

– Хенрик выполнит свои обещания, – сказал Дирк Фруде. – Он даст интервью и предпримет публичную лобовую атаку на Веннерстрёма. Позже вы сможете узнать все в деталях, но в общих чертах дело заключается в следующем: когда Ханс Эрик Веннерстрём работал в финансовом департаменте концерна «Вангер», он пустил несколько миллионов на валютные спекуляции. Это было задолго до того, как махинации с валютой стали привычной сделкой. Он совершил это, не имея полномочий и не получив разрешения руководства концерна. Дела у него не ладились, и внезапно образовалась дыра в семь миллионов крон, которую он пытался покрыть частично за счет манипуляций с бухгалтерским учетом, а частично – путем продолжения спекуляций. Его на этом поймали и уволили.

– И ему удалось что-нибудь присвоить?

– Да, около полумиллиона крон, которые по иронии судьбы стали основой для создания компании «Веннерстрём груп». Все это у нас подтверждено документами. Вы сможете использовать эту информацию по своему усмотрению, и Хенрик публично поддержит ваши обвинения. Но…

– Но информация уже обесценилась, – произнес Микаэль и хлопнул ладонью по столу.

Дирк Фруде кивнул.

– Это случилось тридцать лет назад, и информация потеряла свою актуальность, – сказал Микаэль.

– Вы получите доказательства того, что Веннерстрём – жулик.

– Если эта информация станет достоянием гласности, то, конечно, разозлит Веннерстрёма, но нанесет ему не больший вред, чем плевок горошиной из трубочки. Он просто пожмет плечами и разошлет сообщение пресс-службы о том, что Хенрик Вангер – старый хрыч, который пытается отнять у него какой-то бизнес. Или начнет утверждать, что сам Хенрик и приказывал ему тогда это проделывать. Даже если Веннерстрём не сможет доказать свою невиновность, он сумеет напустить достаточно тумана, чтобы никто не отнесся к этой истории всерьез.

Дирк Фруде выглядел подавленным.

– Вы меня провели, – подвел итог Микаэль.

– Микаэль, поверьте, мы этого не планировали.

– Я сам виноват. Ухватился за соломинку, хотя и понимал, что все может сложиться именно таким образом.

Он вдруг усмехнулся.

– Хенрик – старая акула. Он продавал товар и говорил то, что мне хотелось услышать.

Микаэль встал и подошел к мойке. Затем повернулся к Фруде и сказал только одно слово:

– Исчезните.

– Микаэль… Мне очень жаль, что…

– Дирк, уйдите, пожалуйста.

Лисбет Саландер не знала, подойти ей к Микаэлю или лучше оставить его в покое. Но он сам решил за нее: не сказав ни слова, схватил куртку и выскочил, захлопнув за собой входную дверь.

Больше часа Лисбет бродила взад и вперед по кухне. Она чувствовала себя настолько неуютно, что даже собрала и помыла посуду, хотя обычно уступала эту привилегию Микаэлю. Периодически она подходила к окну и высматривала его. Наконец так разволновалась, что надела свою кожаную куртку и отправилась его искать.

Сначала Лисбет спустилась к лодочной гавани – в домах уже горел свет, – но Микаэля там не было видно. Она пошла вдоль берега, тропинкой, по которой они обычно прогуливались по вечерам. В доме Мартина Вангера было темно, он казался уже нежилым. Лисбет подошла к камням на мысе, на которых они с Микаэлем раньше сидели, а потом вернулась домой. Блумквист еще не приходил.

Саландер поднялась к церкви, но и здесь не встретила Микаэля. Она немного постояла, не зная, что ей делать. Потом вернулась назад, к мотоциклу, вытащила из-под седла фонарик и снова двинулась вдоль берега. Она пробиралась по извилистой, наполовину заросшей дороге, а потом довольно долго искала тропинку к домику Готфрида. Домик внезапно возник из темноты позади редких деревьев, когда Лисбет уже подошла к нему почти вплотную. Дверь была заперта, и Микаэля здесь не оказалось.

Лисбет уже почти повернула обратно к селению, но остановилась и развернулась обратно. Дойдя до самого мыса, она внезапно увидела в темноте силуэт Микаэля. Он сидел на мостках, там, где Харриет Вангер утопила своего отца. Лисбет отдышалась.

Блумквист услышал, как она вышла на мостки, и обернулся. Она молча села рядом с ним.

В конце концов он нарушил молчание:

– Извини. Мне просто надо было немного побыть одному.

– Я знаю.

Она зажгла две сигареты и одну протянула Микаэлю. Он взглянул на нее. Лисбет Саландер была самой асоциальной личностью из всех, кого ему приходилось встречать. Обычно она игнорировала любые его попытки поговорить на личные темы и всегда отвергала малейшие проявления симпатии. Она спасла ему жизнь, а теперь отправилась посреди ночи разыскивать его неизвестно где… Он обнял ее одной рукой.

– Теперь я знаю себе цену. Мы предали тех девушек, – сказал он. – Никто ничего не узнает обо всем этом. Все, что связано с пыточной камерой Мартина, будет просто уничтожено.

Лисбет не ответила.

– Эрика была права, – продолжал он. – Мне было бы полезнее съездить в Испанию и позаниматься сексом с испанками, а потом через месяц вернуться домой и взяться за Веннерстрёма. А так я без толку потерял много месяцев.

– Если бы ты уехал в Испанию, Мартин Вангер по-прежнему продолжал бы пытать женщин в погребе.