Девушка с татуировкой дракона

Хенрик Вангер до конца еще не оправился после инфаркта, хотя и перебрался из больницы домой. При нем по-прежнему находилась нанятая персональная сиделка, которая запрещала ему совершать длительные прогулки, подниматься по лестницам и обсуждать вопросы, которые могли бы его разволновать. Как раз в эти дни он немного простудился, и ему тут же был предписан постельный режим.

– Она к тому же мне недешево обходится, – пожаловался Хенрик на свою опекуншу.

Микаэль остался равнодушен к этому пассажу – он считал, что старик вполне справится с такими расходами, особенно с учетом того, сколько он за свою жизнь сэкономил денег на неуплате налогов. Хенрик Вангер недоверчиво оглядел его, но потом засмеялся:

– Черт побери! А ведь ты отработал свой гонорар, до последней кроны. Я так и знал.

– Честно говоря, я не верил, что смогу разгадать эту загадку.

– Я не собираюсь тебя благодарить, – сказал Хенрик Вангер.

– А я этого и не жду, – ответил Микаэль.

– Тебе очень прилично заплатили.

– Я не жалуюсь.

– Ты выполнял работу по моему заданию, и оплата является уже вполне весомой благодарностью.

– Я пришел сюда только для того, чтобы сказать, что считаю работу законченной.

Хенрик Вангер скривил губы.

– Ты еще не завершил работу, – сказал он.

– Я знаю.

– Ты еще не написал хронику семьи Вангер, как мы договаривались.

– Я знаю. Но я не буду ее писать.

Они немного помолчали, размышляя над тем, какой пункт контракта они нарушили. Потом Микаэль продолжил:

– Я не могу написать эту историю. Я не могу рассказать о клане Вангеров, умышленно исключив основную линию последних десятилетий: о Харриет, о ее отце и брате и об убийствах. Как бы я мог написать главу о том времени, когда Мартин занимал пост генерального директора, и при этом притворяться, что ничего не знаю о том, что происходило в его подвале? К тому же, если я напишу эту историю, то можете себе представить, во что опять превратится жизнь Харриет…

– Я понимаю, какая перед тобою стои́т дилемма, и благодарен тебе за этот твой выбор.

– Значит, я свободен и могу уже не писать хронику вашей семьи?

Хенрик Вангер кивнул.

– Поздравляю. Вам удалось меня подкупить. Я уничтожу все заметки и магнитофонные записи наших бесед.

– Честно говоря, я не считаю, что ты продался, – сказал Хенрик Вангер.

– А я воспринимаю это именно так. И, скорее всего, вероятно, так оно и есть.

– Тебе пришлось выбирать между долгом журналиста и долгом друга. Я практически уверен в том, что не смог бы купить твое молчание, и ты предпочел бы исполнить долг журналиста и выставил бы нас напоказ, если бы не хотел уберечь Харриет или считал бы меня негодяем.

Микаэль промолчал. Хенрик посмотрел на него:

– Мы посвятили в эту историю Сесилию. Нас с Дирком Фруде скоро не станет, и Харриет потребуется поддержка кого-нибудь из членов семьи. Сесилия подключится и будет активно участвовать в работе правления. В перспективе они с Харриет возьмут на себя руководство концерном.

– Как она это восприняла?

– Для нее это, естественно, стало шоком. Сесилия сразу уехала за границу. Одно время я даже боялся, что она не вернется.

– Но она вернулась.

– Мартин был одним из немногих членов семьи, с кем Сесилия всегда ладила. Она очень тяжело все восприняла, когда узнала о нем правду. Теперь Сесилии также известно о том, что ты сделал для нашей семьи.

Блумквист пожал плечами.

– Спасибо, Микаэль, – сказал Хенрик Вангер.

Журналист снова пожал плечами.

– Помимо всего прочего, я был бы не в силах написать эту историю, – сказал он. – Семейство Вангеров стоит у меня поперек горла.

Они немного помолчали, а потом Микаэль сменил тему:

– Как вы чувствуете себя сейчас, спустя двадцать пять лет, когда снова стали генеральным директором?

– Это временный компромисс… Но я бы предпочел быть помоложе. Сейчас я работаю лишь по три часа в день. Все заседания проходят в этой комнате, и Дирк Фруде опять стал моей торпедой. Ведь всегда приходится преодолевать чье-нибудь сопротивление.

– Ну уж вы-то дадите фору юниорам! Я не сразу понял, что Фруде – не просто скромный экономический советник, но еще и самое доверенное лицо, и он решает за вас многие проблемы.

– Вот именно. Правда, теперь все решения принимаются совместно с Харриет, и на нее возложена основная нагрузка в офисе.

– Как у нее дела? – спросил Микаэль.

– Она унаследовала доли брата и матери. Вместе с ней мы контролируем около тридцати трех процентов концерна.

– Этого достаточно?

– Не знаю. Биргер сопротивляется и всячески ее тормозит. Александр вдруг прозрел, что у него появилась возможность выйти из тени, и объединился с Биргером. У моего брата Харальда рак, и он долго не протянет. Он единственный, у кого остался крупный пакет акций – семь процентов, – который унаследуют его дети. Сесилия и Анита объединятся с Харриет.

– И тогда под вашим контролем окажется более сорока процентов.

– Такого блокирующего пакета акций в нашей семье еще никогда не было. К тому же на нашей стороне окажутся миноритарные акционеры – держатели одного или двух процентов. А в феврале Харриет сменит меня на посту генерального директора.