Девушка с татуировкой дракона

– Эта фраза засела у меня в голове и не давала покоя. На следующий день у меня утром была встреча, а остаток дня оставался свободным. Из чистой зловредности я поехал посмотреть на закрывшуюся фабрику «Минос», находившуюся совсем рядом с Лодзью, в маленькой деревеньке с одним кабаком в каком-то сарае и с сортиром во дворе. Огромная якобы фабрика «Минос» на деле оказалась старой развалюхой, ветхим складским помещением из гофрированного железа, построенным Красной армией в пятидесятых годах. Неподалеку я встретил сторожа, который немного говорил по-немецки, и узнал, что его двоюродный брат работал на «Миносе». Тот жил совсем рядом, и я отправился к нему домой. Сторож вызвался меня сопровождать и переводить. Хочешь услышать, что мне рассказали?

– Просто сгораю от нетерпения.

– Фабрику запустили осенью девяносто второго года. Работали там максимум пятнадцать человек, в основном старухи. Зарплата была около ста пятидесяти крон в месяц. Сперва у них полностью отсутствовало оборудование, и работники занимались уборкой развалюхи. В начале октября прибыли три картонажные машины, приобретенные в Португалии. Древние, изношенные и абсолютно устаревшие. Цена этому хламу была от силы несколько тысяч. Машины, правда, работали, но непрерывно ломались. Запчасти, естественно, отсутствовали, и производство приходилось постоянно останавливать. Чаще всего кто-нибудь из работников чинил машины подручными средствами.

– Это уже начинает походить на материал, – признал Микаэль. – Что же фабрика на самом деле производила?

– В течение девяносто второго года и половины девяносто третьего они гнали самые обычные коробки для моющих средств, упаковки для яиц и тому подобное. Потом стали производить бумажные пакеты. Но фабрике постоянно не хватало сырья, и о массовом производстве речь никогда не шла.

– Как-то не очень похоже на крупное капиталовложение.

– Я все подсчитал. Общая стоимость аренды за два года составила пятнадцать тысяч. На зарплаты могло пойти максимум сто пятьдесят тысяч – если взять с запасом. Закупка машин и перевозки… автофургон, перевозивший упаковки для яиц… предположительно двести пятьдесят тысяч. Прибавь экспедиционные сборы за разрешение, несколько поездок туда-сюда – похоже, что деревню неоднократно посетил один-единственный человек из Швеции. Ну, скажем, что вся операция не вышла за рамки миллиона. Однажды летом девяносто третьего на фабрику прибыл начальник и сообщил, что она закрыта, а вскоре после того приехал венгерский грузовик и вывез оборудование. Прощай, «Минос».

Во время суда Микаэль часто возвращался мыслями к тому летнему вечеру. Их разговор в основном носил характер дружеской пикировки одноклассников, как в годы учебы в гимназии, когда они делили тяготы, присущие их возрасту в целом. Повзрослев, они сделались, по сути дела, чужими, совершенно разными людьми. Весь вечер Микаэль пытался и никак не мог припомнить, что именно так сблизило их в гимназии. Роберт запомнился ему как тихий, замкнутый парень, безумно застенчивый в отношениях с девочками. Повзрослев, он стал преуспевающим сотрудником банка… пожалуй, даже карьеристом. Микаэль ни на секунду не сомневался в том, что нынешние взгляды приятеля идут вразрез с большинством его собственных представлений о мире.

Напивался Микаэль редко, но случайная встреча во время неудачной прогулки на яхте привела к приятному вечеру, во время которого уровень спиртного в бутылке неукоснительно приближался ко дну. Именно потому, что разговор начался как болтовня школьных приятелей, он поначалу не принял рассказ Роберта о Веннерстрёме всерьез. Но в конце концов в нем проснулся инстинкт журналиста, он стал внимательно вслушиваться в слова Роберта, и у него появились логичные возражения.

– Подожди минутку, – сказал Микаэль. – Веннерстрём – это ведь заметное имя среди биржевиков. Если не ошибаюсь, он миллиардер…

– «Веннерстрём груп» сидит приблизительно на двухстах миллиардах. Ты хочешь спросить, зачем миллиардеру вообще напрягаться, чтобы прикарманить жалкие пятьдесят миллионов?

– Ну, скорее, зачем ему рисковать всем, идя на откровенный обман?

– Не знаю, можно ли назвать его обман откровенным. Отчет Веннерстрёма единодушно одобрило руководство УПП, одобрили сотрудники банка, правительство и ревизоры риксдага.

– Речь в любом случае идет о пустяковой сумме.

– Разумеется. Но вдумайся. «Веннерстрём груп» – это инвестиционная компания, торгующая всем, на чем только можно сорвать куш: ценными бумагами, опционами, валютой… всего не перечислить. Веннерстрём заключил контракт с УПП в девяносто втором году, как раз когда рынок зашатался. Помнишь осень девяносто второго?

– Еще бы. У меня как раз были взяты на квартиру займы с плавающими процентными ставками, а в октябре ставки центрального банка взлетели до пятисот процентов. С меня целый год тянули ренту в девятнадцать процентов.