Девушка с татуировкой дракона

— Ханс Эрик Веннерстрем — злопамятный и мелочный дьявол, который оставит вас в покое не скоро. Сколько рекламодателей вы потеряли за последние месяцы?

Эрика выжидала, наблюдая за Хенриком Вангером. Микаэль поймал себя на том, что сидит, затаив дыхание. Ранее, когда они со стариком касались темы «Миллениума», тот либо отпускал язвительные замечания, либо прикидывал, насколько продуктивно Микаэль сможет работать для него в Хедестаде. И хотя Микаэль и Эрика оба являлись основателями и совладельцами журнала, сейчас старик обращался исключительно к Эрике, как руководитель к руководителю. Они посылали друг другу сигналы, которые Микаэль не мог ни уловить, ни истолковать. Возможно, всему виной его происхождение из бедной рабочей семьи Норрланда, в то время как она была девушкой из высших слоев, с самой разнообразной наследственностью.

— Можно мне еще кофе? — спросила Эрика.

Хенрик Вангер тут же взялся за термос.

— Ладно, вы хорошо подготовились, — признала она. — Мы истекаем кровью. Что дальше?

— Сколько вы можете протянуть?

— У нас есть полгода, чтобы переломить ситуацию. Максимум восемь-девять месяцев. На большее у нас просто-напросто не хватит капитала.

Старик смотрел в окно, сохраняя непроницаемое выражение лица. Церковь по-прежнему стояла на своем месте.

— Вы знали, что я когда-то был владельцем газет?

Микаэль с Эрикой замотали головами. Хенрик Вангер вдруг рассмеялся:

— В пятидесятых — шестидесятых годах мы владели шестью местными ежедневными газетами. Идея принадлежала моему отцу — он полагал, что наличие СМИ за спиной выгодно в политическом отношении. И нам по-прежнему принадлежит газета «Хедестадс-курирен», а Биргер Вангер является у нас председателем правления. Он сын Харальда, — уточнил старик для Микаэля.

— И кроме того, политик муниципального уровня, — добавил Микаэль.

— Мартин тоже входит в правление. Он присматривает за Биргером.

— Почему вы оставили себе только одну газету? — спросил Микаэль.

— В шестидесятые годы мы провели рационализацию структуры концерна. Издание газет было для нас скорее хобби, чем бизнесом. Когда в семидесятых годах пришлось урезать бюджет, мы среди первых активов продали газеты. Но я знаю, что значит владеть периодическим изданием… Можно задать личный вопрос?

Вопрос был обращен к Эрике. Она приподняла одну бровь и кивнула.

— Микаэля я об этом не спрашивал, и если не хотите, можете ничего не отвечать. Меня интересует, почему вы угодили в эту историю. Был у вас материал или нет?

Микаэль и Эрика переглянулись. Теперь настала очередь Микаэля сидеть с непроницаемым лицом. Секунду поколебавшись, Эрика заговорила:

— Материал у нас был. Но на деле он оказался вовсе не таким, как мы ожидали.

Хенрик Вангер кивнул, словно бы ему все стало ясно, хотя даже сам Микаэль ничего не понял.

— Я не хочу это обсуждать, — вмешался он. — Я изучил материал и написал текст. У меня имелись все необходимые источники. А потом все пошло к черту.

— Но у вас был изначальный источник информации?

Микаэль кивнул.

— Не стану притворяться и говорить, что понимаю, как вас угораздило налететь на такую мину. Я не могу припомнить подобной истории, разве что дело Лундаля в «Экспрессен» в шестидесятых годах, если вы, молодежь, о таком слыхали. Ваш источник тоже был законченным мифоманом?

Хенрик Вангер покачал головой и, понизив голос, обратился к Эрике:

— Я уже был издателем и могу сделаться им снова. Не нужен ли вам еще один партнер?

Для Микаэля этот вопрос прозвучал как гром с ясного неба, но Эрика, похоже, вовсе не удивилась.

— Что вы имеете в виду? — спросила она.

— Как долго вы пробудете в Хедестаде? — вопросом на вопрос ответил Хенрик Вангер.

— До завтра.